командира. Все, кто жил в доме, знали, что происходит». И на самом деле, как он заявил, иногда обитатели верхних этажей слышали крики, доносившиеся из подвала. «Бывало, спускаешься туда и говоришь людям: “Эй, не шумите, я тут пытаюсь расслабиться”», — сообщил оператор.

Другие сотрудники «Дельты» решительно отвергли предположение о том, что такое поведение было обычным явлением в подразделении. «Вам никогда не могло прийти в голову избивать кого-то или применять к кому-то физические пытки, — заявил опытный оператор, служивший в «Дельте» на начальном этапе войны в Ираке. — Культура, царившая в подразделении, отвергала подобное». Он привел в пример случай, когда из отряда выгнали спецназовца за то, что он пнул подозреваемого в военных преступлениях на Балканах, который барахтался в сети, которую операторы накинули на него после того, как вытащили из машины. Другой оператор, который неоднократно направлялся в Ирак в 2003 и 2004 годах, сказал, что в подразделении лишь очень немногие люди издевались над задержанными и что они делали это без какого-либо разрешения сверху, официального или негласного. «Думаю, что ни один из командиров, которых я знаю, ни один, не допустил бы такого, — сказал он. — Так поступало небольшое количество людей, и те, кто понес наказание, заслужили его».

Однако документы, сообщения в прессе и интервью с военнослужащими Сил специальных операций не оставляют сомнений в том, что личный состав ОКСО широко применял жестокое обращение с заключенными в течение первых тринадцати месяцев американской оккупации Ирака. [31] Но все равно, уже находясь под пристальным вниманием из-за предупреждений Херрингтона, ЦРУ, ФБР и других, подобная практика к весне 2004 года была на последнем издыхании. Тем не менее, в конце апреля новости о жестоком обращении обычных солдат с заключенными в тюрьме Абу-Грейб попали в заголовки газет, что привело к гораздо более пристальному изучению норм обращения с заключенными во всех американских войсках. Как рассказывали операторы «Дельты», отношение к ним со стороны командования сразу же изменилось. Один из офицеров специального назначения сравнил произошедшее с игрой в «музыкальные стулья», — операторы, наказанные за инцидент с электрошокером, оказались теми, кто остался стоять, когда музыка прекратила играть.

К середине лета 2004 года Маккристал произвел изменения, которые в какой-то мере помогли решить проблему базы «Нама». Он просто перевел весь свой штаб на разросшуюся авиабазу Балад, расположенную почти в пятидесяти милях к северу от Багдада. Там он построил новый «чистый и стерильный» центр предварительного заключения, который он назвал «несомненно, самым важным зданием, построенным во время переезда». Этот объект оставался закрытым для Международного комитета Красного Креста, но Маккристал сделал его «внутренне прозрачным» в рамках своей растущей «сети», разрешив тщательно контролируемые посещения сотрудниками смежных организаций и, иногда, представителями союзников. [32] То ли переезд в Балад стал решающим фактором, то ли повышенная чувствительность к потенциальным политическим последствиям жестокого обращения с задержанными, но после переезда оперативной группы на север сообщения о подобных нарушениях резко сократились. [33]

Для перевода ООЦ в Балад были причины не только практического свойства — аэропорт Багдада передавался под контроль иракскому правительству, — но также и психологические. После десяти месяцев командования у Маккристала выкристаллизовалась концепция того, как должно действовать ОКСО, и чтобы воплотить это вѝдение в жизнь, он хотел начать с чистого листа. [34]

18. «Командование на стероидах»

В конце июля, после начала передислокации в Балад, Маккристал провел в Брэгге совещание командного состава. Совещание, на котором присутствовали старшие офицеры штаба и командиры подразделений и частей ОКСО, стало для Маккристала возможностью обозначить направление, в котором он был намерен вести своих подчиненных. Оно заключалось в отказе от проведения крупномасштабных операций, которые так долго доминировали в мышлении Командования. Вместо этого новый командующий хотел расширить возможности для проведения операций на левой стороне спектра, т.е. небольших, совершенно тайных миссий, оставив на его правой стороне крупномасштабные боевые действия в стиле совместных учений по боеготовности. Как рассказал источник, знакомый с ходом совещания, Маккристал хотел действовать «еще более тайно, еще быстрее, и меньшими силами». В связи с этим он высказал предпочтение в пользу небольших специализированных формирований, предназначенных для проведения таких операций, и новой парадигмы совместной боевой подготовки, в рамках которой подразделения ОКСО тренировались бы вместе по конкретным задачам, но без масштабных совместных учений. В этом контексте командующий объявил о своем намерении пересмотреть «внутреннюю роль» всех подразделений Командования на всех уровнях. Кроме того, он не оставил у подчиненных сомнений в том, где именно они находятся в затянувшейся войне, — Командование, заявил он им, теперь является «главным инструментом» государства в «войне с террором». [1]

Объединенный оперативный центр, который Маккристал оборудовал в одном из углов на территории авиабазы Балад, стал физическим воплощением его настойчивого стремления к сетевой, горизонтальной управленческой структуре, в которой различные органы и службы обмениваются информацией друг с другом, а не хранят ее в своих собственных «закромах». Оперативный центр располагался в массивном бетонном ангаре, построенном еще во времена Саддама, и имевшем форму раковины моллюска, с одной стороны которого находился контрольно-пропускной пункт, а с другой располагались кабинеты Маккристала и других высокопоставленных лиц. Между ними, разделенные фанерной стеной, находились две большие комнаты, которые служили пунктами управления — нервными центрами для оперативной группы в Ираке и для подразделений ОКСО во всем остальном мире. В центре каждой из них, в виде прямоугольной «подковы», стояли столы, обращенные к стене с плоскими видеоэкранами, а позади и по бокам от руководителей и старших офицеров штаба, занимавших «подкову», рядами располагались рабочие места.

В пункте управления оперативной группы в Ираке «подковой» рассаживались командир оперативной группы — обычно это был командир «Дельты» — и его подчиненные. Ряды за ними занимали еще около шестидесяти оперативных офицеров, аналитиков разведки и офицеров по связи и координации из других командований. Космический, высокотехнологичный вид ООЦ вызывал ассоциации с научной фантастикой. «Мы называли его “Звездный крейсер ‘Галактика’”»[97], — сказал один из офицеров, который провел несколько командировок в составе оперативной группы в Ираке. Другие называли его «Звездой смерти»[98]. По оценкам офицера, в ООЦ было от тридцати до пятидесяти индивидуальных рабочих мест, все они были обращены к девяти «чудовищным по размерам телевизионным экранам… наверно, шестидесятидюймовым телевизорам, расположенным квадратами». На каждый экран выводилась определенная часть информации. На одном мог быть список задач на день, на другом — данные с самолета «Птичий глаз» эскадрильи «Эхо», висящего над местом продолжающегося штурма, на третьем — видео с другого