В своей автобиографии Маккристал назвал этот эпизод единичным случаем и заявил, что ни он, ни его подчиненные командиры никогда не приказывали военнослужащим плохо обращаться с задержанными и не терпели тех, кто это делал. [22] Однако другие люди, работавшие в то время в оперативной группе и вместе с ней, рассказывали, что такое объяснение не вызывает у них доверия, что проблема была распространена гораздо шире, чем утверждает Маккристал, и что наказанные операторы были лишь «козлами отпущения». [23]

Эту точку зрения подтверждают несколько рассказов и документов, опубликованных в соответствии с Законом о свободе информации. В статье, опубликованной в New York Times в марте 2006 года сообщалось, что обращение с заключенными в оперативной группе было настолько плохим, что в августе 2003 года ЦРУ запретило своим сотрудникам посещать Кэмп-Нама. [24] В декабре 2003 года армейский полковник в отставке Стью Херрингтон в докладе, подготовленном для генерал-майора Барбары Фаст, старшего офицера военной разведки США в Ираке, подчеркивал чрезмерную жестокость оперативной группы ОКСО (тогда называвшейся 121-й оперативной группой). Для подготовки своего доклада Херрингтон и еще два сотрудника военной разведки в начале декабря в течение недели объезжали места заключения, созданные американской армией в Ираке. У задержанных, захваченных 121-й группой, были обнаружены травмы, вынудившие медицинский персонал отмечать, что «задержанный имеет признаки избиения», — писал Херрингтон, а затем сделал вывод, что «кажется очевидным, что 121-ю оперативную группу необходимо обуздать в отношении обращения с задержанными». (Когда Херрингтон спросил офицера, отвечающего за допросы в следственном изоляторе для особо важных задержанных, говорил ли он своим начальникам о своей обеспокоенности тем, что заключенных, доставляемых ОГр-121, похоже, избивали, офицер ответил: «Да все об этом знают»). [25]

Отчасти проблема заключалась в том, что до 11-го сентября 2001 года ОКСО готовилось к проведению настолько краткосрочных операций, что личный состав Командования не привык иметь собственных пленных и задержанных, не говоря уже об ответственности за получение от них оперативных разведданных. [26] Это усугублялось тем, что, как и во всех правительственных структурах США, в ОКСО было очень мало обученных следователей, и почти никто из них не владел арабским языком. [27]

Чтобы оградить себя от ряда расследований в отношении обращения американских военных с заключенными, Командование воспользовалось своим коконом секретности, неоднократно отказывая следователям, добивавшимся доступа на Кэмп-Нама и на другие объекты оперативной группы. [28] Однако по указанию Маккристала заместитель командующего ОКСО бригадный генерал ВВС Дэвид Скотт провел в Наме засекреченную проверку царивших там порядков, в результате которой более сорока сотрудников оперативной группы были подвергнуты административному взысканию, а полковник, командовавший в то время базой, поплатился карьерой. [29]

На Наме было сосредоточено основное внимание СМИ, но жестокое обращение с заключенными происходило и на более мелких объектах, где сотрудники оперативной группы держали пленников в течение нескольких дней, прежде чем отправить их на базу. Как показал инцидент с электрошокером, это было особенно характерно для пункта обеспечения «Фернандес» в «зеленой зоне» Багдада. База «Фернандес» функционировала как пункт управления и являлась основным пунктом временной дислокации каждого эскадрона «Дельты», прибывавшего на службу в Ирак. Там имелось два этажа. На верхнем этаже располагался пункт управления и спальные помещения, где каждая штурмовая группа из шести-восьми операторов занимала одну комнату. [30] Нижний этаж — который спецназовцы иногда называли подвалом — был разделен на комнаты для допросов и помещение, переоборудованное под изолятор временного содержания. Со слов одного из источников в отряде «Дельта», они были подготовлены во время одной из первых багдадских командировок эскадрона «А». Размеры комнаты для задержанных источник оценивал как двенадцать на двенадцать футов. По его словам, вдоль ее стен инженеры оборудовали около двадцати «стоек», которые не позволяли заключенному физически расслабиться — «так что парень не мог сесть на корточки, он не мог спать, все, что вы могли делать — это стоять». Это описание было подтверждено другим сотрудником «Дельты».

Первый из источников в «Дельте» сообщил, что под давлением командования, требовавшего немедленно получить разведывательную информацию от задержанных в подвале, операторы отряда регулярно прибегали к издевательствам над ними. Обученные следователи или сотрудники разведки при этом присутствовали редко, зачастую их не было вовсе. «Мы можем переговорить с парнем из разведки, он дает нам опросник из двадцати вопросов, а потом мы спускаемся туда и, сука, получаем от [задержанного] нужные [ответы]», — сказал он. Второй источник из отряда сообщил, что одним из основных факторов злоупотреблений была неспособность направить обученных следователей на самые низовые уровни. «Урок, извлеченный из этого, заключается в том, что у нас должны были… быть нужные ребята, занимавшиеся этим, а не операторы, — сказал он. — А вместо этого мы позволили делать это спецназовцам, и сержант-майор сказал: “А ну-ка, быстро разгребите это гребаное дерьмо”. В эскадроне “А” было много недовольства по этому поводу… [Парни] могли бы сказать: “Это незаконный приказ, я не собираюсь его выполнять”. Однако это легче сказать, чем сделать».

Первый собеседник из «Дельты» защищал жесткие методы, использовавшиеся в отряде, которые, по его словам, были «необходимым злом», и являлись не только неизбежным побочным продуктом эмоций, возникающих в ближнем бою, но помимо этого продуктом эффективным. «Вы не можете пойти и поймать этих парней, которые стреляли в ваших друзей, а потом ожидать, что мы, блядь, будем угощать их чаем и печеньем, — заявил он. — Саддам был пойман не за счет чая и печенья. Саддам был пойман с помощью отбивания задниц». Профессиональные следователи, такие как Херрингтон, к идее о том, что издевательства над заключенными дают лучшие разведданные, чем более терпеливый подход по построению отношений с ними, относились критически, но, как сказал спецназовец, давление, связанное с необходимостью получения немедленных результатов, означало, что времени на подобные тонкости не было. «Когда у вас есть год, чтобы взломать чей-то мозг, ваша техника допроса будет наилучшей, — сказал он. — Но когда у тебя есть только минуты, чтобы спасти жизни американцев, все это дерьмо не работает».

Особенно оператор был возмущен тем, что, по его мнению, его командование пытается свалить вину за жестокое обращение с задержанными на нескольких «изгоев». «Вы знаете, как много внимания уделяется вам как специалисту отряда «Дельта»? Вы что думаете, что можно просто так взять и беспредельничать? Вы думаете, что можно что-то делать без приказа? — заявил он. — Жестокое обращение с задержанными происходило в том чертовом подвале дома, в котором мы все жили, внизу лестницы, под комнатой