Ниша, в которой, как правило, находился стол председательствующего юстициара, пострадала меньше всего. От самого стола, как и от трибуны, не осталось и следа… на возвышении, напоминавшем сцену крохотного театра, осталась только статуя. Мраморный Судья смотрел на Дариуса с высоты дюжины шагов, осуждающе хмуря единственный глаз. Много лет назад тяжелый кусок кладки рухнул прямо на его голову, отколов большую часть лица и правое плечо. Священный Кодекс выпал из его увечной руки и рассыпался пред ногами грудой острых осколков.

Дариус перелез через заросший завал и замер у ног раненого божества, чувствуя, как горячие слезы катятся по его щекам. Мрамор, из которого тесали статуи, всегда освящался магистрами, но сейчас в нем не чувствовалось даже крохотного отголоска Силы. Теперь это был всего лишь камень, покрытый голубиным пометом.

Юстициар выпрямился, завел руки за спину и учтиво поклонился, как требовали традиции.

– Прости меня, всемогущий, ибо я виновен, – несмотря на слезы, голос его был бесцветен и ровен. – Телом моим овладела слабость, яд течет в моих жилах, отравляя дарованную тобой Силу. – Дариус помолчал, слушая, как эхо его слов мечется между стенами храма. – Направь меня, всемогущий! Помоги найти выход! Плоть моя истощена и не может противиться отраве. Я в тупике и надеюсь…

– Закрой свою пасть!

Дариус почувствовал скользящий удар в плечо. Что-то отлетело к правому сапогу статуи и разбилось об него на груду черепков.

– Слышл мня? – хриплый мужской голос говорил настолько невнятно, что юстициар едва различал слова. – Я гворю, закрой пасть, птуши свой срный факел и вали в нру, с которой выплз, а и… – человек икнул, – иначе…

Держась за ушибленное плечо, Дариус обернулся и приметил в дальнем углу храма кучу шевелящегося тряпья. Один из местных оборванцев дерзнул перебить юстициара? Дерзнул швырнуть в него бутылку? Люди приговаривались к смертной казни и за меньшие проступки!

Наплевав на здравый рассудок, Дариус уже собирался запустить в бездомного когти, сплетенные из остатков Силы, но внезапно остановился и поднял взор на статую. Судья воззрился на него хмурым, осуждающим взглядом. Казалось, еще немного, и он покачает обломком своей головы. Юстициар снова перевел взор на вусмерть пьяного человека и… выверенным движением пальца потушил магический огонек. В конец концов, он же получил знак, о котором молил полминуты назад. А то, что знак этот пришел от обмаранного бездомного, который вряд ли протянет еще одну неделю – так ничего удивительного. Каков храм, такие и знаки.

4.

– Явился-таки? – хитро хмыкнула старая Эльза, высунув крючковатый нос из-за стойки. – И чего тебе под крышей не сидится? Вчера шлялся до самой ночи, сегодня тоже после заката приперся… – недовольно бурча, она снова уселась на свой стул. – Поди, беду на нас накликаешь еще. Стоило бы поднять цену комнаты… конечно бы, стоило, но Эльза – она не такая. Она не нарушает договора, она…

Женщина вздрогнула, когда на ее макушку упала тень, и подняла голову. Облокотившись на стойку, Дариус навис над ней всем своим телом и нахмурился. Юстициар не собирался ее пугать. Наоборот, он старался состроить доверительную гримасу, но слабо представлял, как она должна выглядеть. Старушка ожидаемо не поняла его намерений. Она тут же отшатнулась и незаметно, как ей самой показалось, запустила руку в недра своего бесформенного балахона.

– Чего надо? – недоверчиво спросила она. – Комната до завтра оплачена. Если решил съехать раньше срока, денег не получишь.

– Не нужны мне твои деньги, женщина, – Дариус пытался говорить мягко, однако голос его остался бесцветным, словно пасмурное небо. – Мне нужна небольшая услуга.

– Шмар в комнаты не приглашаю. Сам ищи. Уж чего-чего, а этого товара на улицах Денпорта как грязи, – юстициар приметил, что Эльза слегка расслабилась, но все же продолжала держать руку в складках своего тряпья. Он неосознанно попытался прощупать ее, но сил не хватило даже на простенькую манипуляцию с сознанием. – Только чтоб тихо себя вели. Я по ночам, знаешь ли, спать привыкла.

– Не в этом дело.

Старуха прищурилась и задумчиво почесала волосатую родинку на щеке. От ее пристального взгляда по спине Дариуса пробежали мурашки. Казалось, что взгляд этот, словно сама Сила Судьи, касается его оголенных нервов, проникает в самые глубины его существа, выуживая все секреты и тайны.

– Хотела бы я знать, – произнесла она после небольшой паузы, – что для тебя значит «небольшая услуга». У каждого, знаешь ли, о таком свои представления.

В тесном холле повисло молчание. Дариус пытался подобрать такие слова, которые не вынудят хозяйку послать его куда подальше… по крайней мере, сразу. Но, несмотря на все усилия, в голове было пусто. За сегодня он успел попробовать, как ему казалось, все способы убеждения, начиная от лести и заканчивая грубостью. Результат оставался неизменным. Раз за разом.

– Ну так что?! – гаркнула Эльза настолько громко и неожиданно, что Дароиус вздрогнул. – До утра вздумал вокруг меня виться? Говори, чего надо, и вали в свою комнату!

– «Звездный шепот», – бросил юстициар, не придумав ничего лучше.

Эльза как раз подняла со стойки глубокую чашку, до краев наполненную чем-то мутным и темным. При упоминании зелья рука ее дернулась, и треть отвара выплеснулась через край, окропив пол и подол ветхого платья.

– Да твою ж мать…

Женщина вскочила, от чего стул, проскрежетав по деревянному настилу, отъехал в сторону. Из складок ее балахона тут же вывалился нож размером с ладонь и с глухим стуком скользнул в угол. Какое-то время она пыталась стряхнуть влагу с одежды, после чего тяжело выдохнула, медленно поставила чашку на прежнее место и только после этого снизошла до постояльца. На этот раз ее прищур был куда жестче и враждебнее. Дариус знал этот взгляд. Обычно так на него смотрели преступники, пытающиеся решиться на отчаянные меры. Вопрос заключался в том, на что решалась Эльза.

– Так вот за каким хреном тебя в город носит! И как, удачно? Хотя… какое там. Было бы удачно, ты бы здесь не распинался. – Последнюю фразу она произнесла совсем тихо, будто размышляла вслух. – Да ты, видать, совсем отчаялся, да? Понимаю… понимаю… но ничем помочь не могу. В Денпорте эта дрянь, знаешь ли, под запретом.

– Я заплачу, – с нажимом произнес Дариус. – Заплачу столько, сколько нужно.

– Ты недавно в городе, ведь так?

– Какая разница!? Вы можете помочь или нет?

Юстициар вытащил из-под плаща золотой рин, повертел его промеж пальцев и снова спрятал в карман. Последний раз, когда он проделывал нечто подобное, его огрели по затылку и оттащили в какой-то грязный подвал. Однако он был в отчаянии, хоть и старался не подавать вида.

Эффект от дешевого трюка принес-таки желаемый результат. При виде блестящей монеты глаза Эльзы вспыхнули ярче, чем пламя масляной лампы.

– Этого… – старуха алчно облизнула губы и посмотрела по сторонам. Бессмысленный жест, учитывая, что в холле не было ни души. – Этого мало.