– А что паралич? Его симулировать почти так же просто, как и деменцию. Нужно лишь приучить себя не двигать ногами ни при каких обстоятельствах. То есть иметь выдержку, а также немного потренироваться. А еще вспомни, когда я имел неосторожность слишком громко крикнуть в трубку на пульте управления, кто примчался проверить, что происходит, замаскировавшись в толпе зевак из гостей и прислуги?

– Лида, – прошептала Рита. – И она хотела спуститься вниз, чтобы все хорошенько разведать. А Наталья решила, что Лида гулять просится, на улицу, и не пустила.

– А она в ответ разозлилась, – усмехнулся Гуров. – Причем сильно, аж лицо задергалось. Но потом быстро сообразила, что перегибает палку, и стала требовать еду. Ручаюсь, что хитрая женщина без конца пользуется этим безотказным приемом.

– Снова, что с больного спросить? Они часто забывают, что уже ели, и поэтому постоянно голодные. И говорят только о еде, несвязно, но понять, чего хотят, можно, – добавил Стас. – Слушайте, если это так, то ход действительно гениальный!

– Не глупый уж точно, – заявил Лев. – И теперь все понимают, почему Александр отказался от сиделки для матери? Во-первых, сотрудник, которому заплатили за присмотр, на протяжении всего дня находился бы рядом с Лидией. И она не смогла бы следить, пакостить и вообще столь вольно передвигаться по замку. По крайней мере, не как раньше.

– А еще дипломированный специалист пусть не сразу, но рано или поздно заметил бы мелкие огрехи и нестыковки, которые допускала женщина, симулируя болезнь. И тогда сиделка стала бы сомневаться в диагнозе, – добавил Стас.

– Ручаюсь, они нашли бы выход из положения. Например, с сиделкой мог произойти несчастный случай. Или она могла бы неожиданно и без предупреждения «уехать». Это Лилию вы знали и понимали, что она не способна на подобный шаг. А кто поручится за чужого человека? Кто станет устраивать поиски и разбирательства? Впрочем, это могло произойти со временем, если бы Николай стал настаивать, например. А так, конечно же, умнее было отказаться от сиделки и не привлекать лишнего внимания.

– Но паралич, Лев Иванович, вы уверены, что все это игра? – пробормотала Рита. – Я помню, как Саша со слезами на глазах рассказывал, как его мама упала с лестницы, как они с соседями заносили ее в «Скорую». И в больнице Лида, кажется, и правда лежала. И мы ни на секунду не сомневались в правдивости его рассказа.

– Потому и не сомневались, что все было достоверно разыграно. Может, она и правда падала, чтобы были свидетели и зафиксированный факт обращения в больницу. Но Лида может ходить, я уверен.

– Позвольте поинтересоваться, на чем базируется ваша уверенность? – сегодня Дуглас предпочитал больше молчать, а если говорил, то лишь по делу.

– Когда поднялся переполох из-за моего эксперимента с пультом управления, я вышел в холл, чтобы успокоить всех собравшихся. В отличие от остальных Лида, без сомнения, поняла, что было источником странного звука. Поняла, что мы обнаружили пульт управления, и испугалась настолько, что ненадолго утратила контроль над собой. Во-первых, она почти сорвалась на Наталью, которая не пускала ее вниз. А во-вторых, она так стремилась оказаться в холле, что, забыв об осторожности, подъехала на коляске к самому краю лестницы.

– И что здесь такого?

– И я, стоя внизу в холле, сумел хорошо рассмотреть подошвы домашних туфель Лиды. Они истерты, как у человека, который часто ходит по каменным плитам и мраморному полу замка. А сами туфли выглядят новыми, значит, куплены не так давно и уж точно после «травмы».

– Вы совершенно правы, Лев Иванович, – пробормотала Рита. – Эти туфли покупали мы с Лилей в торговом центре в Лондоне. Мы тогда отправлялись на очередной шопинг, а Саша жаловался, что у Лиды от постоянного сидения в коляске стали отекать ноги и ее обычная обувь сильно давила в подъеме. Вот мы и выбрали стильные и удобные туфельки из мягкой замши, сверху на шнуровке, чтобы всегда можно было ослабить, если надо. С тех пор они всегда были на ней.

Глава 22

Вечернее совещание так сильно затягивалось, что Лилия, удивленная тем, что сыщики засиделись столь долго, прислала горничную спросить, будут ли следователи и Рита присутствовать на ужине или прислать им еду в гостиную.

Гуров за всех ответил, что они с удовольствием присоединятся к остальным гостям и будут к назначенному часу в столовой.

Разговор в гостиной снова зашел на русском языке.

– Теперь нам нужно разработать стратегию поведения и выработать план дальнейших действий, – начал Лев после того, как горничная вышла за дверь.

– Ну, по поводу стратегии понятно, нужно вести себя как ни в чем не бывало, делать вид, что ничего не происходит.

– Верно, и если кто спросит, то нужно ответить, что на пульт управления возле лестницы в подвал мы наткнулись случайно. И по большому счету сами пока не поняли, что нашли.

– Понятно.

– Но это на случай, если кто-то станет наводить справки и задавать вопросы. Рассказывать о пульте пока никому не стоит.

– Хорошо.

– И говоря «никому», я имею в виду абсолютно всех, Рита, – повернулся Гуров к девочке.

– А я что? Я ничего. Или вы хотите сказать, что я здесь самая болтливая и несдержанная на язык?

– Не кипятись. Я уверен и в твоей скромности, и в умении держать себя в руках. Но привычка делиться с Лилей мыслями и обсуждать с нею всевозможные вопросы сейчас может сослужить нашему расследованию плохую службу.

– Боже мой, боже, Лев Иванович! Неужели вы подозреваете, что Лиля как-то с ними связана?! И что она сообщница этого коварного типа?! Нет, не может быть такого!

– Не паникуй, ребенок! – шутливо толкнул локтем Риту в бок Стас. – Лев Иванович ничего подобного не имел в виду. Или имел?

– Я не ребенок! Я подросток! – надулась девочка.

– А горячишься как маленькая. И торопишься с выводами к тому же. Я всего лишь хотел сказать, что после испытаний, выпавших ей, Лилия довольно болезненно реагировала уже на то соображение, что преступник где-то рядом. Мы не можем быть уверены, как она отнесется к тому, что под подозрением находится управляющий, человек, близкий вашей семье. И как она себя поведет, мы тоже знать не можем. Вас всех, например, мне пришлось битый час убеждать в том, что Саша и его мать преступники. Так не лучше ли для начала получить хоть какие-то доказательства их вины, чтобы отбросить все сомнения на их счет?

– Вы совершенно правы. Лиля расстроится, но это потом, сначала она просто не поверит ни единому слову, а если поверит, это еще хуже, потому что она не сможет сдержаться и сделать