Нет, Ириссэ не смирилась, просто отчаялась, осознала, что надежду лелеять глупо. Здесь можно только прижиться и выжить. Может быть, стать таким же чудовищем? Нет. Этого сделать не получится, и Нолдиэ никогда не будет для Синдар своей. Никогда!

— Покажи мне, как ты хочешь ублажать меня. Делай то, что тебе интересно.

Слова были сказаны без желания, Эол предложил близость вынужденно, уверенный, что так должно быть в семье.

Так надо.

— Но я не хочу, — Ириссэ почувствовала, что снова на что-то надеется. — Понимаешь? Я не обязана хотеть. И ты тоже.

Вроде бы простые слова оказались для супруга-мучителя откровением, глаза цвета трясины стали безумными, и эльфийка мысленно попрощалась с жизнью. Однако чудовищное пламя быстро угасло, Эол встал и молча вышел за дверь.

— Спасибо, — прошептала Ириссэ задрожавшим голосом. — Спасибо.

Это было лучшее, что мог сделать для неё супруг. И сейчас, и всегда.

***

— Ты неправильно делаешь! — мальчик убрал руку слуги с пирамидки из плоских камешков, которая едва стояла, не разваливаясь.

— Пусть маленький господин покажет, как правильно, — эльф послушно кивнул.

Эол вошёл бесшумно, долго смотрел молча, как маленький Нолдо командовал его — его! — слугой, как тот самый Нолдо, что ворует внимание жены, теперь лишает даже помощников по дому, и думал, как показать этому Нолдо, кто имеет право что-либо решать, а кто нет.

— Господин, — встал и поклонился занимавшийся с Майрилом эльф. — Твой сын — очень умный мальчик.

— Умный? — Эол встал над ребёнком, сжал тонкое плечико.

— Папа! — не показывая, что ему больно, заулыбался маленький Нолдо. — Я умный.

— Тогда поможешь мне со сплавом. Ты — мой слуга, подмастерье. И не имеешь права считаться кем-то иным, пока не сделал ничего, сравнимого с моими изобретениями. Ты — слуга. Понятно, надеюсь? Не смей жаловаться на тяжесть, жар или голод. Не смей проситься отдыхать. Ты — слуга до тех пор, пока не превзойдёшь меня. Тогда, возможно, я стану служить тебе, но на твоём месте, Нолдо, я бы на это не рассчитывал.

О любви и героях

Ветер трепал синие драконьи знамёна, ясное небо сияло золотом дня, лучи сверкали на гребешках волн, отражались в окнах, куполах и шпилях.

Крепость Минас-Тирит возвышалась над могучей рекой среди пышных лесов, напоминая врагам о сокрушительной силе и доблести эльфийских воинов и владык.

— Расскажи, Орландир, — обратился к гулявшему вдоль берега архитектору сын принца Артаресто Инглор, — что произошло в Валиноре, почему король Финдарато был вынужден уйти? В книгах, которые я читал, история выглядит неполной.

— Ты так стремишься к знаниям, — восхитился мастер, заслуженно считавший крепость Минас-Тирит своим детищем, — это похвально, однако я не должен говорить больше описанного в книгах, если не позволит лично принц Артаресто.

— Тогда пойдём к владыке, расскажешь для него, — хитро подмигнул юный эльф, — маме и сестре тоже будет интересно послушать, а им отказать даже сам хозяин острова не посмеет.

Орландир явно не был рад внезапному вниманию, да ещё и требованию копошиться в некрасивом прошлом, однако архитектор понимал причину внезапного интереса к героическим событиям истории — когда король Финдарато Инголдо сообщил, что, несмотря ни на какие приказы хитлумского правителя Тол-Сириона не пошлёт на север армию, разговоры о войне больше не смолкали, и всё чаще вспоминалось то, о чём всем ушедшим из Валинора хотелось забыть.

— Я всего лишь строитель, — предпринял последнюю попытку избежать сложного разговора Орландир, однако Инглор был неприклонен:

— Я знаю — Минас-Тирит спроектирован так, чтобы выстоять при осаде, из крепости есть тайные выходы, а стены рассчитаны на отражение атаки. Это твой проект, который было бы не под силу воплотить не видевшему войн эльфу.

Пришлось признать, что юный принц прав и покорно пойти вслед за ним с залитого солнцем песчаного берега в тень стен и деревьев.

Артаресто с женой и дочерью гулял в небольшом саду. Сев на расстеленные поверх травы ковры, правящая семья отдыхала, слушая пение волн, птиц и менестрелей. Однако Орландир заметил, что Инглор смотрит совсем в другую сторону. Проследив направление взгляда, архитектор увидел юную золотоволосую деву, которая несла огромную стопку книг, грациозно пританцовывая под долетавшие мелодии.

— Красивая, — улыбнулся главный творец Минас-Тирита.

— Тинаэрлин считает меня невеждой, — погрустнел сын Артаресто, — я поэтому и хотел с тобой поговорить, чтобы…

Орландир улыбнулся и пошёл вперёд к деве с книгами. Увидев архитектора, эльфийка обрадовалась и вежливо поклонилась. Краснея, бледнея, чувствуя то жар, то холод, Инглор, спотыкаясь, поплёлся по направлению к мечте.

— И я сказал, — весело говорил деве Орландир, когда сын Артаресто всё-таки оказался рядом, — если владыка Тол-Сириона мне позволит, я расскажу всё, что знаю.

— Насколько мне известно, — серьёзно произнесла Тинаэрлин, со скрываемым любопытством и ещё более тщательно спрятанным кокетством поглядывая на принца Инглора, — нет ни одной достоверной карты портового города Альквалондэ, поэтому ход сражения воспроизвести невозможно.

— Зачем тебе это, юная леди?

Зелёные глаза эльфийки вспыхнули.

— Как зачем, господин Орландир?! Мне интересна военная история моего народа! Я хочу знать, как правильнее можно было занять позиции, чтобы одна сторона победила с меньшими потерями. Хочу разобраться в тактических ошибках! И наоборот, найти правильные решения, выбранные обеими сторонами.

— Бой в Альквалондэ был спонтанным, — помрачнел архитектор. — Сложно рассуждать о тактике.

— Я знаю!

— Вот видишь, — вздохнул Инглор, смущаясь, опустив глаза и рассматривая босые ступни эльфийки, выглядывавшие из-под едва доходившего до лодыжек лёгкого платья, — Тинаэрлин очень умная. Я не хочу казаться ей неучем.

— Принцы неучами не бывают, — очень загадочно произнёс мастер. — Прекрасная леди, повторяю своё предложение присоединиться к слушанию моей версии альквалондских событий, если на то будет воля владыки Артаресто.

— Конечно, я хочу! Спасибо!

Инглор просиял.

— Порт Альквалондэ совсем не похож на наш, — заговорил архитектор, повернув в сторону сада, — однако некоторые общие черты есть, только они бы не повлияли на ход сражения. Сейчас объясню, почему.

Тинаэрлин серьёзно закивала, а принц шёл рядом с ней и просто любовался.

***

— Я хочу править всеми Эльдар, что прекрасны и светлы душой! — рассказывал историю любви принцессе Финдуилас сероволосый менестрель, наигрывая на сверкавшей серебром арфе. — А те, что безжизненны, словно фигурки из фарфора, пусть падут и рассыпятся крошевом.