Шрифт:
Закладка:
– Черт!
– Если бы в Калининграде те гранаты вез ты, то больше бы не смог красоваться в спортзале без майки.
– Я не знал про гранаты. Алла сказал, что они бутафория. Ей нужно было сделать из Кости потерпевшего. Приставить Машу – милую и заботливую, типа мою сестрицу, которая помогла ему. А наш отец отмазал его от тюрьмы и дал финансирование проектов.
– Хорошо, что Костя забыл и аварию, – произнесла я, отворачиваясь.
– Он везучий, Кирыч. Зря ты грустишь.
– В смысле везучий?
– У него есть шанс влюбиться в тебя дважды.
Я почувствовала, как мое державшееся на соплях расколоченное сердце пыхнуло:
– Не становись хорошим, Макс. Не твое амплуа.
Но нотку веры он во мне зародил. Что, если Костя еще может вспомнить меня?
– И не собирался, Кирыч. Не пиши в мемуарах об этой тупой сентиментальности. Пусть я останусь для всех нарциссичным придурком с замашками латентного клофелинщика.
Я снова нехотя улыбнулась.
Он приближался к автоматическим воротам, но те оставались заперты, а скорость Максим не сбрасывал.
– Макс! Они не откроются!
Резко затормозив, он качнул бампером литой чугун решетки и засигналил, заморгал всем ксеноном на крыше и на капоте.
– Алла предупредила охрану… Держись! – схватился он рукой за подголовник моего сиденья, сдавая назад.
Я увидела, как он свернул боковые зеркала и остановился напротив калитки для пешеходов. Сигналя со всей дури, Максим вдавил газ и отпустил педаль тормоза и ручник. Джип сорвался с места, тараня калитку и вертушку для электронных пропусков. Охранники отпрыгнули в стороны, когда машина, срываясь по ступеням, опрокинула фонтан, теряя оба сложенных боковых зеркала.
– Сними куртку! Закрой ею голову и глаза! – велел он.
– Зачем?
– Не уверен, выдержит ли лобовое, – ткнул он в трещины по центру.
– Выдержит что?! – снимала я кожанку, путаясь в рукавах.
– Новый таран по резиденции. Ковровая дорожка там точно не лежит.
Он сказал «ковровая», а мне послышалось «кровавая». Вот что значит деформация личности. Я слышала то, что хотела, или то, чего боялась?
Макс не пошутил и не приуменьшил. Но для тарана он выбрал не центральные ворота, а гостевые. Отсюда ближе к оранжерее. Если мы уничтожим парник Аллы, то уничтожим и саму Аллу тоже. Ее яды, ее сокровища, составные части ее уравнений – она потеряет единственное, что умеет любить.
А еще мне очень хотелось что-нибудь у нее отобрать. Что-то для нее ценное, из-за чего она расстроится хотя бы чуть-чуть. Если она и любила кого-то по-настоящему, то только свои растения.
– Сейчас! – крикнул Максим, и я зажмурилась, съеживаясь под кожанкой.
Нас затрясло. Машину швырнуло, и меня вместе с ней, но гоночные ремни держали. Брызги осколков ворвались в салон со снегом. Я чувствовала, как они барабанят по кожзаму. Машину подбросило, когда Максим переехал лавку или очередной фонтан, а может, садового гнома в красном колпаке.
– Осторожно! – услышала я голос Макса, чувствуя, как его рука толкнула меня в сторону двери.
Еще один толчок вперед, и мы наконец-то остановились.
Стряхивая стекло, я вынырнула из-под ненадежной брони экокожи. Сразу не поняла, почему ничего не вижу слева от себя. Откуда взялась зеленая стена и коричневая «труба»?
– Максим, ты живой?! – пробовала я отодвинуть ветки дерева, заполнившие салон.
Ствол проткнул уже треснувшее при ударе о проходную вертушку лобовое стекло. Выдержать еловую пику, как прогнозировал Макс, оно было не в состоянии.
– Нормально… – услышала я его голос, пока пыталась выбраться из салона.
Обежав машину, открыла водительскую дверь. Максим натужно улыбнулся, держась левой рукой за плечо. Ствол дерева, от которого он толкнул меня в сторону, попал ему в руку. Кровь просочилась сквозь белую рубашку и пальцы.
Ну, если это все тоже был прописанный Аллой сценарий, я снимаю перед ней шляпу и вручаю миллиард «Оскаров», ухожу в тень и больше никогда не сомневаюсь в своей ничтожности и ее гениальности.
– Такое даже Алла не смогла бы придумать… – согласилась я, что Максим не играет роль и что хоть что-то идет не по ее плану.
– Хорошо, что ты немного веришь мне. Даже если я потеряю из-за этого руку.
Я помогла ему выбраться из салона, отодвигая ветки от головы и глаз.
– Сожми мне пальцы, – схватила я его за окровавленную ладонь.
Он аккуратно, еле ощутимо сдавил мою руку, словно пытался удержать колибри.
– Со всей силы, Макс! Сильнее! Еще сильнее!
– Думал, ты любишь, когда нежно… – сжал он пальцы покрепче.
– Ну вот, узнаю́ твои шуточки. Значит, жить будешь. Сухожилия не порваны.
Я оторвала кусок ткани от подола и перевязала ему предплечье. Серая ткань напиталась алым. Ледяной снег таял на горячей крови, капая розовой водой на мои ботинки. Это было удивительно красиво. Какой-то кусочек Аллы внутри меня не мог не любоваться тем, что я видела. Прогоняя мысли о прекрасной алой крови, я помогла Максиму встать.
– Раньше я играл в пациента и медсестру только с костюмчиками и девушками. Но, – снова сдавил он несильно мои пальцы, – так мне нравится больше.
Я не успела придумать едкое замечание в ответ: он отвернулся и побрел быстрым шагом к оранжерее.
– Быстрее! – торопился Макс. – Наша фора скоро иссякнет.
– Какой у тебя план? – вернула я на плечи потрепанную куртку.
Знала бы, что буду носиться в ней по снегу и пользоваться словно щитом от битого стекла, купила бы подлиннее. Спасибо, что из-за адреналина я не испытывала ни холода, ни страха, ни боли.
– Найти что-нибудь тяжелое! Вход по отпечатку. Алла все предусмотрела. В гараж. Найдем монтировку или топор!
– Нет, – замерла я, уставившись на панель с подсвеченными очертаниями ладони, – я могу ее открыть.
– Как? Только ладонь Аллы подойдет. Ты же не успела отпилить ей руку, прежде чем свалиться с пожарной лестницы?
Пропуская мимо ушей его черный юмор, я подошла к панели.
– Костя говорил, что добавил меня в систему Умного дома, – вытянула я ладонь, – он всегда чувствовал что-то плохое. Он просил меня уехать с первого дня, – подходила я все ближе и ближе к панели. – Жаль, что я не послушалась.
– Подожди, – остановил меня Макс, останавливая. – Если мы не выживем…
– Макс… это не тупой боевик.
– Согласен. Не тупой.
Он взял меня за руки, резко разворачивая.
– Позволь сделать это. Ты можешь… – усмехнулся он, – закрыть глаза и представить Костю.
– Зачем предста…
Но договорить я не успела. Лицо Максима приблизилось, он вскинул на мгновение глаза, убеждаясь, что я не собираюсь проломить ему
