– У него пробито легкое, – добавила Джин. – Правое. Боюсь, не выживет.

Мы в самом деле нашли Фабрина в палате у Хамфриса, которого доктор пытался успокоить. Пациент, крепкий коротышка, заросший жесткими темными волосами до самых косматых бровей, был до смерти перепуган. Рвался подняться с кровати, и Фабрин с трудом удерживал его.

– Я сам видел, слышите? – вопил Хамфрис. – Глаза, огромные глаза, таращатся на меня, а вокруг цветные пятна так и горят! Не могу я тут лежать и все это терпеть! Выпустите меня отсюда!.. Выпустите!

– Возьмите себя в руки, – успокаивал Фабрин. – Еще неделька-другая – и мы поставим вас на ноги… – Он обратил к нам мясистое лицо, белое как мел. – Мисс Бенсон, помогите мне! Вы тоже, Хейли!

Втроем нам удалось удержать Хамфриса в постели. В конце концов игрок затих, но по-прежнему не спускал с Фабрина испуганных глаз.

– Вылечите меня, док! Вы же отрастили ногу тому калеке… Для вас мои шесть пуль – ерунда.

Фабрин пообещал сделать все возможное, и я отвел его в сторону. Услышав от меня, что произошло, доктор буквально полез на стену.

– Боже мой! Опять! – Он схватил меня за руку. – Не пишите об этом, Хейли! Мы поговорим, я объясню… Только это не должно попасть в прессу!

Не дожидаясь ответа, он выскочил в коридор, едва не сбив с ног Хиллмена, который ворвался в палату. Его лысый череп блестел от пота. Сельский корреспондент трясся от волнения. Он попытался остановить Фабрина, но доктор молча стряхнул его руку.

– Хейли! – воскликнул он, заметив меня. – Нэйсмит убежал, я не успел задержать его. Он внизу, идите скорее туда… А я догоню Фабрина!

Он помчался вслед за доктором. Я повернулся к медсестре:

– О чем это он? Какой еще Нэйсмит? – Но тут же вспомнил сам.

Тот физик, что снял больничный подвал для экспериментов и устроил взрыв!

– Идемте, я покажу, – ответила Джин, глянув на игрока, который лежал с закрытыми глазами и что-то шептал под нос. – Здесь все нормально.

Мы стали спускаться по лестнице обратно. Должно быть, лифты не работали. Ноги у меня уже гудели от беготни по этому сумасшедшему дому.

Под больницей раскинулся настоящий лабиринт еле освещенных коридоров, но медсестра, похоже, ориентировалась тут неплохо.

– Он пойдет к себе в лабораторию, – сказала она и оказалась права.

Впереди раздался треск дерева, и мы заметили высокого, тощего мужчину, который выбивал плечом дверь. Не успели мы подбежать, как она поддалась и Нэйсмит скрылся внутри. Переступив порог, я увидел, как он проскочил комнату, заставленную научной аппаратурой, распахнул другую дверь и захлопнул за собой. Подойдя вместе с Джин, я легонько нажал на дверную ручку.

Однако предосторожности были излишни.

Тощий силуэт физика вырисовывался на фоне голубоватого светящегося пятна между двумя металлическими сферами, установленными на штативах посреди комнаты. Они напоминали прибор для создания искусственных молний.

Нэйсмит обернулся к нам, его землистое лицо в синяках и ссадинах болезненно подергивалось. Голос, однако, прозвучал на удивление ровно и вежливо, хотя я, не знаю почему, ожидал безумных воплей.

– Мисс Бенсон, где Фабрин? – тихо спросил ученый.

– Наверху, – ответила медсестра. – Вам нельзя сюда, мистер Нэйсмит, вы еще не выздоровели.

Я посмотрел на пятно, испускающее свет, и у меня забрезжила догадка.

– Мистер Нэйсмит, – начал я, – я репортер из…

Его лицо вдруг осветилось надеждой.

– Репортер! Только вы способны помочь! Послушайте, больницу необходимо эвакуировать, срочно! Здесь смертельно опасно, а Фабрин никак не может это осознать. Я пытался объяснить, но он видит лишь возможность нажить состояние и не желает мне верить… просто не позволяет себе поверить! – Нэйсмит кивнул на голубое сияние. – Посмотрите! На вид ничего особенного, но тут больше опасности – больше потенциальной энергии, – чем в миллиарде тонн динамита! Это новый тип материи… Нет, не то чтобы новый, он всегда существовал во Вселенной, однако никто прежде о нем не подозревал. Тут нарушается причинно-следственная связь, и это объясняет все загадки Чарльза Форта!

О Фортианском обществе, изучавшем необъяснимые явления, я писал в газетных заметках не раз, но сам всегда относился к нему скептически.

– Уж не считаете ли вы, как и он, что небо твердое, а звезды просто-напросто действующие вулканы? – улыбнулся я.

– У Форта свои недостатки, – нетерпеливо отмахнулся Нэйсмит, – с небом он точно погорячился, но многие из собранных им фактов противоречат известным физическим законам. Вспомните то дерево в Акроне, возле которого дождь лился с безоблачного неба. Камни сыплются ниоткуда, появляются фантастические монстры, которые не могут быть гибридами, – тот же череп, найденный в Австралии в 1846 году. Таинственное исчезновение «Циклопа» со всей командой в Бермудском треугольнике или женщина, полностью сгоревшая, хотя ее одежда и ковер, на котором нашли тело, не пострадали. А так называемый Бристольский четырехмерный провал 1873 года, в котором пространство искажалось чудовищным образом? Это вам не какие-нибудь сказки о привидениях. Только теперь мною найден ключ к объяснению подобных фактов!

– Фантастические монстры? Хм…

Я сразу вспомнил о чудовищной жабьей голове наверху, явно появившейся ниоткуда, но все еще не был убежден и слушал продолжение научной лекции весьма скептически.

– Нарушение детерминизма, – продолжал Нэйсмит, – то есть математической последовательности явлений, приводит к тому, что один плюс один не всегда равно двум. Это допускали Макс Планк и Макс Борн, Вейль и Бор, а Эддингтон подробно описывал. Возможно, вам известен его пример с чайником: есть вероятность, что на огне он не закипит, а замерзнет. Совершенно ничтожная – куда вероятнее, что тепло пойдет от огня к чайнику, – однако не нулевая! Теоретически оно может потечь и в обратную сторону. Смотрите сами… – Он схватил со стола книгу, быстро пролистал ее и ткнул в отмеченный абзац. – Вот объяснение Эддингтона, видите?

«Раз такое возможно, – прочитал я, – значит система физических законов, принятых современной наукой, не имеет под собой твердого основания, а кажущаяся стабильность природы, наблюдавшаяся до сих пор, есть всего лишь совпадение».

– Эддингтон имеет в виду свою аналогию с чайником, – объяснил Нэйсмит, – как самое логичное – или, по крайней мере, наименее нелогичное объяснение отказа физических законов. Однако он упускает важный момент: природа вовсе не так уж стабильна! Взять хотя бы случай с Питером Руггом – человек исчез бесследно, – или те же загадки Форта, или неизвестный ядовитый газ, который иногда появляется в долине… как там ее? – во Франции или в Бельгии – не важно, в общем. Главное, что нарушаются физические законы, рвется причинно-следственная связь, и это необходимо признать! – Нэйсмит указал на сияние. – Наш пространственно-временной континуум устойчив и в основном