подчиняется стабильным законам, однако существует некий странный тип волн, нарушающий стабильность. Они распространяются по всей Вселенной, мы замечаем их в экспериментах на субатомном уровне, но из-за диффузии наблюдаемые эффекты, как правило, не выходят за эти рамки. К примеру, невозможно точно рассчитать путь движения электрона…

Я бросил взгляд на дверь, расслышав какой-то шорох, но звук не повторился, и Нэйсмит продолжал:

– Иногда волны нестабильности собираются в небольшой области и сжимаются под давлением, подобно атомам вещества внутри звезды. Тогда причинно-следственная связь не работает и доминирует случайность, которая и характерна для физики процессов в таких волновых завихрениях. Там возможно что угодно, хоть ливень ниоткуда, хоть явление невиданных существ. Может исчезнуть команда корабля, но сам он останется неповрежденным, а может пропасть без вести какой-нибудь Питер Ругг. – Нэйсмит обернулся к девушке. – Мисс Бенсон, расскажите, что со мной произошло.

– Ну… я мало что знаю, – замялась медсестра. – Мы нашли вас на полу в котельной ниже этажом, с ушибами и сотрясением мозга.

– Вот-вот… А котельная была заперта, не так ли? Заперта снаружи!

Джин кивнула.

– Ну, так я вам объясню, что случилось. Я попытался сосредоточить волны нестабильности искусственно – и добился успеха! – Он снова кивнул на пятно света. – Законы нестабильности, противоречащие логике, тут же возобладали – несчастный случай имел субмикроскопическую природу. Тело человека состоит из электрических зарядов, но в совокупности их собственный объем меньше одной миллиардной части общего – в основном я представляю собой пустоту… так же как бетонный пол у нас под ногами. Поэтому возможно – хоть и крайне маловероятно, – что электрические частицы пола вдруг пропустят мимо себя частицы моего тела. Тогда я просто-напросто провалюсь сквозь пол, как утонул бы в воде. Шанс совершенно ничтожный, но под воздействием колебаний нестабильности все меняется – невероятность становится вероятной! Я провалился под пол и едва остался жив…

– Погодите! – бросил я, вновь прислушиваясь к движению за дверью.

Шагнул к порогу, но она вдруг захлопнулась и послышался щелчок ключа в замке, а затем удаляющиеся шаги.

– Это Фабрин! – воскликнул Нэйсмит. – Он подслушивал.

– Похоже на то, – проворчал я. – Придется ломать дверь… – Внезапная догадка заставила меня повернуться к физику. – Все эти чудесные исцеления… они тоже объясняются волнами нестабильности?

– Ну конечно! Невероятно же, чтобы человек отрастил новую ногу, а другой излечился от гемофилии, но невероятность как раз и есть главное свойство этого вида материи. Фабрин погрузил культю калеки в соляной раствор, добавив туда кальций, фосфаты, железо и все прочие составные элементы плоти. Однако… – Нэйсмит болезненно поморщился. – Бывает, что область нестабильности выбрасывает энергетическую волну, особые кванты, которые распространяются, как рябь на воде, на значительное расстояние. Все на их пути…

– Понимаю, – кивнул я, припомнив странный удар током наверху, как раз перед тем, как начались странности. – Далеко может достать эта ваша нестабильность?

– Думаю, не очень… На несколько километров, а потом рассеивается. Так или иначе, в больнице нам всем грозит смертельная опасность!

– Надо как-то выбираться отсюда, – пробормотала Джин. – Вы можете сломать дверь?

– Попробую, – ответил я, но тут снова щелкнул ключ, дверь распахнулась, и вошедший закрыл ее за собой.

Это был Хамфрис, подстреленный игрок, в пижаме и с пистолетом в руке, – кабаньи глазки налиты кровью, зрачки расширены.

– Назад! – прорычал он. – Все назад, быстро!

Медсестра робко шагнула к нему:

– Мистер Хамфрис, вам не следовало вставать…

Он махнул волосатой рукой, и Джин отлетела в сторону, наткнувшись на стол и еле удержавшись на ногах.

– Вы-то мне и нужны! – обернулся Хамфрис к ученому. – Док мне все рассказал. Вы хотите забрать меня отсюда?!

– Послушайте, успокойтесь, – ответил Нэйсмит. – Все должны уйти из «Палмвью», все до одного! Здесь очень опасно…

Игрок злобно оскалился:

– Так и есть, док не соврал – вы все против меня! Хотите увезти, чтобы Фабрин не смог меня вылечить. Он сказал, я отброшу копыта, если не останусь здесь еще на неделю-другую.

Хамфрис был явно не в себе. Страх смерти и та чертовщина, что происходила вокруг, сделали его послушным орудием Фабрина.

– Док дал мне пистолет и сказал, что не станет лечить, если я не убью вас – всех троих! Так что…

За дверью послышалась возня, грохот падения, звон разбитого стекла. Потом резкие выкрики Фабрина и голос Хиллмена, сельского корреспондента, визгливый от страха и ярости.

Хамфрис выстрелил.

Рука у него дрожала, и пуля просвистела возле моего уха. Позади что-то загудело, глухо завибрировало.

– Волна! – закричал Нэйсмит. – Осторожно!

Резко повернув голову, я увидел краем глаза, что пятно света, через которое пролетела пуля, пульсирует вспышками, расходясь в стороны, будто круги по воде. Но я уже прыгал на Хамфриса, каждый миг с трепетом ожидая новой пули. Ствол пистолета дернулся, поворачиваясь. Раздался выстрел…

Снова, второй раз за сегодня, я ощутил электрическую дрожь во всем теле – странную вибрацию от волны нестабильности. В мою выставленную вперед ладонь что-то ударило.

Я врезался в Хамфриса, словно пушечное ядро – иначе не скажешь, – а вместе с ним в дверь – и разнес ее в щепки! С воплем, полным боли, игрок обрушился на пол, а я уже не мог остановиться. Впереди маячили два борющихся друг с другом силуэта – Фабрин и Хиллмен. Каким-то чудом мне удалось отклониться, и удар пришелся только по доктору, но коротышка Хиллмен, лишь слегка задетый моей рукой, отлетел кувырком в угол.

Фабрин был настоящим гигантом по сравнению со мной, но от моего толчка покатился через всю комнату, круша мебель и оборудование, а затем впечатался в стену и сполз на пол недвижной грудой плоти.

Я тоже ударился об стену, но успел выставить руки и смягчить удар, хотя локти затрещали и еле выдержали. C трудом переводя дух, я пытался понять, что произошло.

Джин и Нэйсмит выбежали из лаборатории и с изумлением уставились на меня. Девушка протянула мне сплющенный кусочек свинца, бывшую пулю, а физик схватил мою руку и показал красную отметину на запястье.

– Вы только гляньте! Сюда ударила пуля… точнее, вы ударили. Боже мой, какая энергия! – Он восторженно расхохотался.

– Что это было? – ошеломленно выдавил я.

– Законы невероятности! Хамфрис выстрелил в вас как раз в момент выброса волны. Согласно обычным законам физики, пуля должна была вас убить, но благодаря нестабильности материи избыточная энергия передалась вам и вы просто-напросто отмахнулись от пули! А еще, похоже, убили и Фабрина, и Хамфриса!

Джин стояла на коленях возле доктора.

– Нет, он дышит, а вот Хамфрис…

– Мертв, – кивнул коротышка Хиллмен, подходя к нам. – У него сломана шея. Ну и удар у вас, Хейли!