Шрифт:
Закладка:
Вот и трепал возлюбленный Айсы языком. Пел соловьём, тем более, что алкоголь развязывал язык и способствовал откровенности. Даже с деканом. На самом деле, особенно, с ним. Давно он хотел поговорить с высокородным. А теперь вот… Обстоятельства сложились правильно. И, наверное, вовремя.
Поэтому, пусть и затуманенным мозгом, но Карвин выстроил стратегию разговора и постепенно подводил декана к главному. Болтал. Очень панибратски, кстати. Что и понятно: алкоголь стирает границы. Бурчал и отталкивал руки лекаря:
— Не дёргайся, декан. Всё со мной нормально!
Невесело хохотнул и продолжил уже о фактах:
— Это средство для чистки — всего-то спирт, я проверил сразу же. Чистейший спирт. А что название такое, тоже правильно, чтобы не пили, такие, как я, дурни. Только, знаешь, мне кажется, я умер бы, если бы не выпил. Или сорвался так, как Нел нашу срывает иногда. А это, знаешь ли хуже, чем набухаться на занятии. Ты, конечно, накажешь меня, и это правильно, но я просто не мог…
Дамиан слушал-слушал, да и попробовал вклиниться в этот поток сознания:
— Никто тебя наказывать не будет…
Адепт Дан сказал ещё не всё. Поэтому он не позволил прервать себя и руки лекаря оттолкнул:
— Не надо! Не надо пока приводить меня в себя! А то, точно сорвусь. Мне время нужно попривыкнуть… Привыкнуть к самой мысли…
Лавилю стало так жаль молодого дурака, что он убрал руки. И сказал ему:
— А чего там привыкать? Прими как факт, что сукой оказалась эта твоя некромантка! Как большинство женщин. Сразу жить станет легче!
Он много ожидал. Того, что парень согласится. Или, наоборот, вспылит и кинется защищать свою несостоявшуюся подружку. Чего он не ожидал, так это мудрого и сочувствующего взгляда. Негромких, таких тёплых и, одновременно, болезненных слов:
— Это ведь то, что ты сам думаешь о женщинах, декан? Обо всех, ну, кроме, может быть, матери?.. Ты ошибаешься, декан… Фатально, я сказал бы, ошибаешься. Ты обесцениваешь женщин, их личность и чувства. И, в то же время, испытываешь страшную вину за это потому, что ты хороший человек. Вот и получается, что ты несчастен, как мало кто…
Теперь Лавиль всем сердцем понадеялся, что адепт отрубится побыстрее и заткнётся. А тот не собирался. И, оказывается, видел слишком многое:
— Ты не понимаешь, что нет мужчин и женщин, Лавиль! Нету их! Не знаю, кто вбил в твою голову эту хрень. Наверное, так и воспитывают вас, высокородных. Чтобы потом не так жалко жён и любовниц было… Когда умирать станут по вашей вине. Оно может и так… Одно дело жалеть кого-то, кого ты считаешь чуть выше, по уму и личным качествам, кошечки. И гораздо ниже собачки. Ведь псы умны и способны на преданность. А женщины, судя по тому, что насаждают у нас, не особо. И совсем другое, потерять друга, соратницу или любимую. Кусок собственной души… После этого в душе дырка останется. И заживёт ли, большой вопрос!.. Вот и лжёте вы себе и другим.
Парень насмешливо глянул на преподавателя. И ничего, что глаза его косили и не слушались. Лавилю было больно видеть этот такой много замечающий взгляд. Карвин словно услышал его. Закрыл глаза:
— Нету их, баб. Есть люди! Со своими характерами, надеждами, мозгами, на худой конец. Думая так, как привык, как тебя учили, ты никогда не увидишь настоящее. Истину…
Снова открыл прозорливые свои глаза. И не только. Сел даже. Здоров! После такой порции спирта!.. Сел, и прямо глядя Дамиану в лицо, негромко продолжил. Приступил к тому, к чему, собственно, и вёл:
— Я ведь не дурак. И вижу, как ты на неё смотришь. Почему постоянно допекаешь. Тебе ведь хочется, чтобы она думала о тебе всё время, пусть даже если плохо? А знаешь почему?.. Потому, что ты постоянно думаешь о ней… И унижаешь её… Зря, высокородный! Так зря! Как ты будешь жалеть! Потом… Наша Нел сокровище. Она сияет, как звезда…
Силы закончились и парень сдался. Улёгся обессиленно. Теперь уже Лавиль не хотел, чтобы он засыпал. Оказывается, этот мальчик так много чувствует и понимает! Он ведь тоже чувствует это… Ему нужно было, чтобы он, этот юноша, продолжил. Что видит он? Что слышит? Почему так жалеет о чём-то? Или о ком-то? О нём или о Нел? Ведь почему-то же губы его кривятся зло или горестно?
Дамиан влил в резерв Карвина силы. Много сил. Так, чтобы подхлестнуть, очистить его сознание ещё на какое-то время. Да! Парень снова открыл глаза… И убил… Испугал… Припечатал своего преподавателя так, как только ближайшие друзья себе могли позволить:
— Ты дурак, декан. Я нет. Айса моя удивительная. Раз она ведёт себя так, значит, точно защищает меня от чего-то. Я, конечно, идиот, что напился. Но я не думал, что это может быть так больно. Даже если понимаешь что-то… Я очухаюсь и разберусь, что там угрожает моей любимой… Я вижу её ясно. Потому, что смотрю глазами любви. Не боюсь, не стыжусь слабости и зависимости. Счастлив, что удостоен чести любить и быть любимым… Ты нет. Ты, Лавиль, слепой… На твоём месте, я радовался бы тому, что твоя звезда ещё здесь. Светит, греет. Просто сияет. Это ведь так красиво: вся эта её доброта к каждому… Она ведь уйдёт, декан… Всё, что тебе останется, это только воспоминания… Не унижай свою любовь к ней. Потом будет очень стыдно и больно…
* * *Парень заснул. Лавиль понаблюдал его. Прикрыл. Не стал доводить до Элвина. Вместо этого, когда был уверен уже, что ничего юному пьянице не будет, порталом переправил его в общежитие, в постель.
Поразил Ниса. Тот потерял друга, но утешал себя тем, что мало ли где и как может он шляться и переживать горе. А тут оно… Открывается портал и оттуда выплывает тело…
Кондрашка едва не хватила Лениса. Хорошо, что следом за "телом" появился Лавиль
