Шрифт:
Закладка:
— Ой, не до одного!..
Ладно! Густ мигом перестроился. Взмах хвоста:
— Ну, да! Я тоже думал, что не до одного. Что одного боги оставили нормального. Порадоваться всем нам. И особенно Айсочке. А он что? Тоже кобель оказался!
— Или кот мартовский, рыбонька? — хитро прищурился дед.
Айса, хорошо набравшаяся уже волшебного чая, расслабилась настолько, что смогла, наконец, говорить. Покраснела, поднатужилась и выдала:
— Не кот!
Залилась горючими слезами. Настоящими теперь. Теми, что приносят облегчение. Вся компания вздохнула с облегчением. А "мастера" продолжали:
— А чего ж не "кот", ласточка? Коли плачешь ты?
— От счастья плачет! — ехидно вставил Густ.
И как-то особенно сильно взмахнул хвостом. Айса, глядя на этот хвост, как под гипнозом прошептала:
— Расстаёмся мы…
Шок. Неверие. И злобное шипение Густа:
— Он точно не "кот", а кобель, каких свет не видывал! А давай, Айсочка, я его укушу за что-нибудь эдакое, чтобы не был он больше гулякой и девушек не обижал? Грызану от души. А потом рот фриллом прополощу. Прямо сейчас и пойду!..
Что и требовалось, чтобы вывести Айсу из ступора! Она очнулась, обеими руками ухватилась за Густа и торопясь, скороговоркой, выдала:
— Не кот, не кобель! Он такой хороший, девочки, что и не рассказать! Я и поверить не могла, что мне такое счастье привалило… Это ведь я! Я его бросаююю!..
Обвела всех "девочек" заплаканными, красными, как у кролика, глазами и натурально взвыла:
— Как я скажу ему? Как?.. Как я брошу его?
Повисла на Аугусто. Обняла его так, что не вырваться. Кот и не пытался. Терпел. Плохо Айсочке. Ой, плохо!.. Ну, хоть плачет, как положено. Ещё как, плачет:
— Я знаю, почему всё это мне, девочки! Я ведь холодной и высокомерной была. Даже с вами! Свысока смотрела, как вы ошибки совершаете. А жизнь она вон какая!.. Чего в ней только не бывает!.. Простите меня! Все простите меня, дуру! Дура я! Несчастнейшая из дур!
Что случилось, что "несчастнейшая из дур" решилась бросить идеального и верного, даже с точки зрения придирчивых магических сущей, парня, они так и не добились от Айсы. Она молчала, как "рыбонька". Только горестно плакала.
На занятия девушки не пошли. Вместо этого явились Элвин и декан некромантов. Посмотрели, скорбно покачали головами и приказали "глаз с девочки не спускать, и если пойдёт вразнос, звать старших".
Вот они и караулили. Целый день.
А на следующий день Айса пошла уже на занятия. Потухшая и такая бледная, словно что-то высосало из неё жизнь.
* * *Конечно, вам интересно, что произошло с "Айсочкой", что её так переклинило и она решилась одним махом сломать то, чего больше всего хотела от жизни: любовь и надежду на семью, настоящую близость и верность. Всё то, что было у её родителей. То, чего так отчаянно не хватало ей. То, о чём тосковала она ежедневно.
Вы возможно поняли уже, как серьёзно относилась Айса к Карвину. Она влюбилась в него сразу, как только поняла, что он по-настоящему "золотой", а не "позолоченный". Действительно честный, верный, прямой и преданный. Влюбилась без оглядки. И мужественно прятала свои чувства до тех самых пор, пока не поняла, что он тоже…
Он, оказывается, тоже любит её! Это было видно, понятно. И хоть ни один из них пока не сказал "те самые слова", оба понимали, что между ними всё решено. Почему молчали? Наверное потому, что в этой вот недосказанности и первой трепетности чувств есть своя, особая прелесть. Они ощущали её. И не хотели упускать.
Они пройдут все "фазы любви". Неспешно. Куда им торопиться? Любовь их от этого не станет больше или меньше. Зато они смогут лучше узнать друг друга. Познакомиться по-настоящему. И просто побудут пока бездумно счастливыми. Оба, слишком ответственные и совестливые, они, по сути, никогда не бывали в таком состоянии долго. А тут счастливы! И вместе!.. Разве не чудо, что нашёлся кто-то такой же, как ты?..
И в тот, прошлый вечер, после импровизированного бала, они не говорили ни о чём серьёзном. Почти совсем не говорили. Бродили по тёмным аллеям и мечтали. Улыбались. Грелись рядом друг с другом.
Карвин проводил прекрасную Снежную деву домой. Не поцеловал. Будет ещё это время для поцелуев. Пока время для доверия и близости другого рода. У каждого из них свои раны и опасения. Они будут уважать их.
Это Айса боялась поцелуев. У неё вообще всё плохо было с потерей контроля. Страшно! Ей было очень страшно!.. Но ещё жальче ей было, что он так и не поцеловал её.
В таком вот раздрае Айса уснула…
Чтобы встретиться с той, кому обязана была своим даром.
Богиня Мора присела на её кровать. Айса, во сне, будто бы рывком села на постели и потрясённо наблюдала, как меняются облики богини. Какой предстанет она перед ней?
Она выбрала образ пожилой женщины.
— Значит, хорошего ждать не приходится! — почему-то подумала Айса.
Наверное, угадала, потому, что богиня язвительно поприветствовала её:
— Ну, что, шутница? Готова отвечать за своё?
Айса стиснула руки в кулаки. Чтобы дрожь унять. Но ответила спокойно и коротко:
— Да, моя госпожа.
Богиню такая краткость, похоже, не устроила. Она хмыкнула, хитро прищурившись:
— Весело было придумано, признаю! Молодец! А без моего участия никак?
Теперь голос Айсы, несмотря на все её усилия, был больше похож на жалкое блеяние:
— Я не знала, как ещё… Времени не хватило подумать… Я думала, что это наименьшее зло для всех…
Богиня кивала и кивала. Молчала. Долго. Айса устала "держать лицо" и посмотрела на гостью. Прямо в глаза. Что-то увидела там. Удивительное и великое. Словно там, в этих глазах, был ответ на все вопросы и разгадка всего сущего.
Заворожили её эти глаза. Поэтому, наверное, она не испугалась сразу, в тот момент, когда проклятие упало на её
