Вот и сегодня… Сам факт того, что они увидели в "комнате обеззараживания" был не таким уж и исключительным. Растворы для очистки инструментов уже пили. И не раз. Но были это, как правило, малограмотные мужики из глухих деревень, обременённые, помимо всех прочих заболеваний, ещё и алкоголизмом, а вовсе не один из самых перспективных студентов второго курса.

Карвин Дан нравился им обоим. Не был дураком или подхалимом. И порядочностью обладал незыблемой, как скала. А потому увидеть его пьяного "в стельку" было не только удивительно, но и жалко. Понятно же, что это не дурь, и что-то довело парня. Тем более, что он тут же сам подтвердил это.

Открыл совершенно мутные глаза, но, что интересно, понял, кто перед ним, и правильно оценил своё положение. Снова повёл себя порядочно, если так можно выразиться. Не стал отпираться и оправдываться. Вместо этого попросил прощения. Потерянно:

— Простите! Я просто не знал, как прекратить это… Мне, в какой-то момент, показалось, что сердце встанет. Вот я и "обезболил" тем, что под руку попалось, дурак!

Он, растирал ладонью грудную клетку где-то в районе сердца и выглядел таким жалким, что декан пожалел его так же, как до этого его более молодой собрат. В конце концов, все они были юными и страдали из-за баб.

Причина дикому поведению здоровяка могла быть только одна. Они знали её. Оба были на студенческом балу в честь ухода Ельмина и видели парня рядом с беловолосой некроманткой. Странно только… Красотка та выглядела такой же, как юноша: по-щенячьему счастливой и трогательной… А вот же… Бросила дурака…

— Что делать с ним? — негромко спросил молодой лекарь.

Не то, чтобы он не знал регламент на случай таких вот нарушений. Конечно, знал! Вот только он и Доброго Эльфа знал хорошо. Лавиля любили сотрудники и коллеги не только за ум, и талант, а ещё и за доброту. Пусть прозвище было дано ему недругами, как издёвка, но он на самом деле был добрым и жертвенным. Без дураков. И рисовки.

Сколько раз он помогал малоимущим! Пусть в больнице лечили бесплатно, но дорогие снадобья, выходящие за рамки бюджета, пациенты должны были покупать сами. Он часто оплачивал их из своих средств. А персоналу заливал о каком-то особом фонде. Лекари и сёстры смеялись ему в лицо и называли мифический фонд "фондом ДЛ", давая понять, что прекрасно знают о благотворительности патрона. Он только невинное лицо делал: "я ничего не знаю, а вы, ребята — фантазёры". Смешно!

Ещё одним из замечательных качеств начальника, которым они, его подчинённые, были готовы петь дифирамбы, было то, что он не был моралистом. Допускал для каждого право на ошибку и на слабость. Нет! Конечно, он не был дурнем, который не видел дальше своего носа и которого обвели бы вокруг пальца непорядочные подчинённые.

Он чувствовал такое. Да, что там! Сегодня его молодой коллега сам почувствовал это! Парень ведь не просто так напился, от дурости или подлости. Не выдержал, бедняга, тягот взрослой жизни. С каждым бывало…

Доктор Нурит знал это, как никто… Лавиль спас его от помолвки. Заметил тогда, что у него несколько дней падают из рук инструменты и сами руки мелко, но гадко дрожат. Так, что заклинания едва выходят. Загнал к себе в кабинет, наорал на него от души за то, что он подвергает его любимых пациентов опасности.

И, пока Нурит пребывал в ступоре от выволочки, вытребовал у него правду. Посмеялся. Написал родителям парня и напросился в гости. Бедный лекарь узнал об этом только в день визита и едва не умер от ужаса. Лавилю пришлось его чуть ли не за ручку вести в родной дом…

Где потрясённый до глубины души юноша наблюдал "высокий класс развода". Так иногда поступали непорядочные лекари, которые, пользуясь невежеством пациентов, придумывали им несуществующие хвори и успешно лечили их за хорошие деньги. То, что на это способен декан и личный лекарь короля, было дико. И страшно…

А Лавилю и дела не было до потрясения подчинённого. Он постепенно подводил родителей юноши к мысли, что жениться тому в обозримой перспективе категорически нельзя, иначе сумасшествие и магическое выгорание станут его уделом. И вообще… В дальнейшем тоже необходима консультация, если они решат повесить на своего отпрыска такое неподъёмное ярмо.

Ярмо? Счастливые в браке родители студиуза были шокированы. Они только услужить сыну хотели! Девочка ведь замечательная!.. Лавиль важно кивал головой и сыпал терминами. Много-много терминов, в которых бедные родители утонули, захлебнулись и, боясь потерять единственного сына, клятвенно пообещали, что позволят ему самому выбрать себе "ярмо". И только тогда, когда он будет к этому готов. Не раньше!

Когда ошалевший парень вышел проводить начальника, Лавиль криво усмехнулся и хлопнул его по плечу:

— Гуляй, юноша!

Удивительно, но получивший свободу, Нурит "гулять" не хотел. Во всяком случае, так, как раньше: загулами, не разбираясь с кем. Свобода выбора, как оказалось, бесценна ещё и в этом смысле. Ты начинаешь понимать, где твои желания, а где голый протест против того, что тебе навязывают.

Молодой доктор уверился, благодаря своей истории, в том, что его начальник не только добрейшее, но и мудрейшее существо. Поэтому он сегодня не сдал паренька Лавилю, в классическом смысле. Он, скорее, пришёл за помощью к старшему и более разумному, чем он сам…

И получил эту помощь… Карвин, в первую очередь. Его, под чарами отвода глаз и с помощью магии, здоровый же! перетащили в кабинет декана и уложили на тот самый диван, где до него уже отдыхали многие бедолаги. Наша с вами Нел, в том числе.

Глава 44

Парня прикрыли. Редит убежал надзирать за студиузами. Что ж делать? Если повесил на начальника такой себе гемор, то, будь добр, нести с ним трудности и помогать. Лавиль же, не теряя времени, принялся диагностировать и подлечивать бедолагу.

Юный пьяница не только пришёл немного в себя, но и демонстрировал зачатки адекватности и мыслительной активности. Лечиться не желал категорически. Упирался. Отнекивался. Болтал с преподавателем, хотя, в его случае, безопаснее было бы держать язык за зубами.

О чём вы? Карвин