Он мог бы спуститься по лестнице, что вела с балкона вниз, но все медлил, не отрывая взгляд от открывшегося ему причудливого зрелища. Конечно, на станции он повидал немало диковин, но ничего подобного ему еще не встречалось.

Оттуда, где он стоял, было слышно, что аппарат явно находится в работе — там что-то постукивало, словно внутри ходил поршень, из патрубков подтекало, сочился парок. При этом аппарат то жужжал по-комариному, то издавал редкие всхлипывающие звуки, то мурчал и попискивал, словно мелкое животное вроде ежа.

Внезапно он догадался, что это ему напоминает. Верхняя присоска с пучком резиновых шлангов выглядела как розетка листьев. Округлый, сужающийся корпус с тянущимся вниз кончиком, выпирающие, как корни, провода… Свекла!

Аппарат выглядел как монструозный, рекордных размеров корнеплод.

Ему пришло в голову, что в связи с последними событиями его воображение, пожалуй, значительно захирело. Зациклился на местных технических сортах. Можно подумать, кроме этого проклятого овоща, больше сравнивать не с чем. Есть же еще фрукты, тропические плоды всякие… Но отчего-то свекла засела в голове, как гвоздь.

Пока он спускался в зал по узкой лесенке, легкие металлические ступени дрожали под его ногами. Оказавшись внизу, он застыл, прислушиваясь к гулу, доносящемуся из аппарата. В пустом помещении бродил сладковатый запах, смешанный с резкой вонью дезинфекции и старых тряпок. Сориентировавшись, в какой части зала находится гидроузел, Антон в первую очередь направился туда. Указания, которые дала ему женщина-химик, были настолько точны, что он мог бы проделать эти действия даже вслепую. Он произвел все необходимые манипуляции с запорной арматурой, затянул стальной штурвал до отказа, а напоследок обесточил гидроузел, отрубив питание в электрощите.

Покончив с заданием, он двинулся вдоль стены, мимо ряда лабораторных столов, заполненных химической утварью и разнообразными приборами, среди которых он опознал микроскоп с клеймом Carl Zeiss. В этой части зала сгустился тревожный запах больницы. Рыжая кушетка с рваной клеенкой, санитарная каталка, шкафы с лабораторной посудой и препаратами, стойки с капельницами — все это располагалось без всякого видимого порядка и напоминало походный лазарет. В цинковой раковине отмокали какие-то розовые струпья. Тихонько гудел древний облезлый холодильник с округлыми боками. Открыв его, Антон обнаружил множество медицинских пузырьков и бутылочек всех форм и размеров. Рядом на тележках из нержавеющей стали поблескивали инструменты, напоминающие пыточные орудия. Задержавшись взглядом на грозных клещах, годящихся для того, чтобы выдирать клыки у кабана, он споткнулся об эмалированное ведро. Посудина со звоном укатилась под кушетку, и он застыл, тревожно прислушиваясь.

Из центра зала, где виднелся подвешенный к потолку поблескивающий корпус аппарата, к нему донесся слабый, еле уловимый звук. Это напоминало сдавленный кашель. Антон сделал несколько шагов в ту сторону и оказался перед перегородкой в человеческий рост, ограждающей центральную часть помещения. Он раздвинул занавесь из клеенки и слегка оторопел.

На небольшом постаменте стоял странный предмет. По виду он напоминал роскошный дорогой гроб или саркофаг, хотя и несколько больших размеров, чем обычно требуется. При известной экономии места в такой могли бы поместиться даже двое не слишком толстых человека. Однако непохоже, что эту штуку использовали в ритуальных целях. Необычность состояла в том, что вся верхняя часть конструкции представляла собой колпак из толстого зеленоватого стекла, придавая саркофагу некое сходство с мыльницей.

Антон с опаской подошел ближе, осматривая поразительную находку. Теперь ему стало очевидно, что саркофаг специально установлен посреди экспериментального зала, точно под аппаратом, повешенным к потолку. Словно щупальца осьминога, из прозрачного чрева механической свеклы вниз к колпаку тянулись толстые гофрированные шланги. Изредка по гофре пробегала дрожь, словно между саркофагом и гигантской свеклой происходил непрерывный обмен невидимыми соками. Чем бы ни были эти устройства, они явно представляли собой единое целое, как верхний и нижний сосуды песочных часов.

Не удержавшись, Антон потрогал гладкую боковину.

Тот, кто создал это произведение искусства, поистине был мастером от бога. Богатая, сочная фактура розового дерева прекрасно сочеталась с солидной бронзовой окантовкой. Тщательно отполированные выпуклости в благородстве линий могли соперничать с геометрией виолончели. Отражая янтарный свет, на изгибах стенок играли блики, а на боку, как печать собственника, горел золотом знакомый ему экслибрис Beta Hermetis.

Невольно Антон приблизил глаза к полупрозрачному колпаку, пытаясь рассмотреть, что там внутри. Сквозь толщину зеленоватого стекла лишь чудились смутные очертания.

Там что, кто-то есть?

Он растерянно огляделся, и взгляд его упал на небольшой полированный ящик, напоминающий граммофон с рупором, укрепленный на специальной подставке рядом с саркофагом. В боку граммофона виднелся ряд серебряных рычажков, глубоко утопленных в дерево, и черный циферблат. Похоже, что это пульт управления. Недолго думая, Антон щелкнул наугад одним рычажком. Стрелка циферблата прыгнула на середину шкалы. Сверху послышалось гудение, и шланги зашевелились. Из саркофага послышалось приглушенные звуки булькающей жидкости. Поколебавшись, Антон перевел остальные рычаги в положение «вверх».

Внутри саркофага вспыхнул свет.

Под колпаком лежал человек. Он был совершенно обнажен, лишь узкая набедренная повязка прикрывала его чресла. Вид его был страшен. Казалось, обитатель саркофага пережил тяжелую болезнь, что изуродовала и обезобразила его плоть. Худые руки и ноги, высохшие до той крайней степени, когда можно говорить о мумификации, и по контрасту — раздутое, опухшее туловище, едва помещающееся от борта до борта. Шея отсутствовала, словно провалилась внутрь тела, а голова глубоко погрузилась в плечи. На верхушку лысого, испещренного пигментными пятнами черепа крепился полупрозрачный шлем с веерообразным навершием, из которого торчал пучок разноцветных проводов. Провода сбегали вниз, чтобы исчезнуть в бурлящем янтарном растворе, покрывающем тело почти полностью. Человек казался спящим, его складчатые веки были плотно сомкнуты, а вздутый куполообразный живот чуть заметно подрагивал.

Первой мыслью Антона было, что перед ним не живой человек, разумеется, и даже не труп, а некая силиконовая кукла из фильма ужасов, искусно разукрашенная для придания эффекта. Он уже принялся судорожно нащупывать серебряные рычажки, чтобы выключить изображение навсегда, но тут лежащий в саркофаге шевельнулся.

Черты бледного лица дрогнули, веки чуть приподнялись. Сухие, словно вылепленные из глины губы разомкнулись. Изо рта вылетел вздох. Через секундную задержку из граммофонного рупора раздался хрип, помехи и легкий плеск. Похожие звуки Антон слышал в трубке телефона, обнаруженного ими наверху в комнате с гермой. Очевидно, в саркофаге имелся чувствительный микрофон, который воспроизводил мельчайшие звуки внутри.

Нижняя челюсть старика шевельнулась. Резкий скрипучий голос произнес:

— А? Кто тут?

От неожиданности у Антона прыгнуло сердце. Теперь он заметил черную трубку с раструбом у подбородка обитателя саркофага. Оно… разговаривает?

— Вы… меня видите?