Маленькая игрушка-подвеска в виде космической ракеты с буквами СССР раскачивалась над приборной панелью. А вот икон в салоне не было.

Солнце всходило. В нескольких местах Саша видел лежащие неподвижно на дороге тела. Вряд ли они прилегли отдохнуть. Скорее, их зарезали, застрелили или вышвырнули с балкона. За некоторыми из окон – разбитых – плясали огоньки.

Он подумал, что их машина – слишком привлекательная мишень для любого автоматчика или пулемётчика, а такие у оборвышей имеются.

–Церковные не взял,– говорил, не отрывая взгляда от дороги, Денисов.– Места нет. Хотя их у меня полно. Есть даже Иоанн Кронштадтский с ятями. Культурное наследие?.. Возможно. Но не больше, чем «Содомское сало» и эта, про опричника… Вы новые сказки сочините, ещё веселее… У меня на складе спроектирована вентиляция, будет сухой микроклимат поддерживаться. И специальные пластиковые контейнеры нашёл. Герметичные. Для особо ценных артефактов. Никакие мыши не доберутся. Хотя там и мышей нет. Придётся сделать ещё одну ходку. Поедешь со мной?

–Нет уж, извини. Выйду за городом.

Дело было не в том, что Саша ему не доверял. Просто видел, что тот не в себе. А значит, безопаснее будет одному. К тому же проходить это ещё раз…

–Ну, как хочешь. Твоё дело. Довезу до десятого километра и высажу. А город выживет. Хотя и изменится.

Они ехали на юг до самой набережной Лейтенанта Шмидта.

Поворот налево.

А вот и очертания Благовещенского моста.

–Впереди пост. Держись спокойно, всё идёт как надо.

Это он мог и не объяснять.

И вдруг Младший увидел, как лицо его товарища помрачнело.

–Блин!..

–Что такое?

–Надо же, как не повезло! Вахтовики. Единственные, у кого на меня зуб. Ты нормально плаваешь?

–Средне, но если припрёт… У меня же рюкзак. И стволы!

–Если выбирать между сдохнуть или утопить добро, лучше утопить. Может, обойдётся. Но если скажу, вали из машины и спасайся! Прыгай в воду. Это единственное место, где есть хоть какой-то шанс спрятаться. Найдёшь, за что держаться, и переждёшь.

Александр представил перспективу, и ему совсем расхотелось ехать дальше. Но что-то менять уже поздно.

–Ох-хо-хо, стар я стал для этой хрени,– вздохнул Денисов, въезжая на мост. И пояснил вопросительно взглянувшему на него Саше:

–Слишком стар, чтобы умирать.

Они приближались к убитой машине с большими колёсами, похожей на японский джип, поставленной поперёк полосы. К зеркалу был прикреплён лисий хвост. Рядом стояли двое с автоматами, внимательно рассматривая «Газель». Сколько их ещё в джипе, не видно за тонированными стёклами. В ответ на взмах автомата учёный нажал на тормоз. Получилось слишком резко – у Саши даже зубы клацнули. А попробуй не подчиниться, когда на тебя направлены стволы.

–Из кабины, быро!– раздался сиплый голос.– Бегом, мля!

–Не стреляйте!– громко и уверенно начал Денисов,– У меня малява для Кирпича.

Дальше следовал пассаж на чистой фене. И хотя «древнее наречие», которое в пустошах используют многие, Саша немного знал, половину фразы он не понял.

Зато дикари поняли всё. Оставалось ждать реакции.

И она последовала. Из джипа выбрался щуплый и мелкий – не выше ста шестидесяти сантиметров – старшой и направился к ним. Лицо у этого метра с кепкой было жёстким, прорезанным морщинами, совсем не детским.

«Сейчас будут досматривать машину» – понял Саша. Низкорослый подошёл, начал что-то говорить, но закончить не успел – Денисов вдавил педаль газа в пол. Почему он решил, что договариваться бесполезно, Младший так и не узнал. Двое с автоматами успели изготовиться к стрельбе… но не успели отскочить в сторону. Хотя пытались – но Денисов повернул машину так, чтобы зацепить обоих. Движок «Газели» явно был не простым, раз удалось рвануть с места с таким ускорением.

Удар. Один исчез под колёсами – грузовик чуть подпрыгнул на препятствии, а второго снесло с дороги усиленным бампером.

В эти же секунды, пока машина выполняла манёвр, прогремело несколько выстрелов. Стёкла не брызнули в кабину, лишь в боковом образовалось несколько вмятин. Это низкорослый стрелял из пистолета, но стекло оказалось бронированным.

Денисов всё равно рефлекторно пригнулся. Ведь целятся обычно по тому, кто за рулём.

Враг, оставшийся позади, орал что-то вроде: «Вали козлов!».

Значит, там ещё кто-то есть. И действительно, из джипа выпрыгнул оборвыш, здоровый как горилла. Денисов притормозил.

А Саша, схватив автомат, распахнул дверцу и срезал того, который уже направлял на них свой «калаш».

–Йо-хо-хо! Молоток. Погнали! Только этого добьём,– заорал Денисов, разворачивая свой «танк» на сто восемьдесят градусов. Похоже, он собирался задавить низкорослого. Который уже подбирал оружие одного из сбитых и явно не собирался оставлять беглецов в покое.

Но, увидев летящую на него «Газель», мелкий в кепке, вместо того, чтобы продолжать стрельбу, подбежал к перилам и «солдатиком» сиганул с моста. Там невысоко, но из боя он на время будет выключен.

–Вот говнюк,– Денисов снова выполнил крутой разворот под визг резины,– А эти Вахтовики те ещё суки. Мне за них ничего не будет. Погнали на свободу!

–Ты пьяный или обкурился? Их там ещё вагон,– Саша не сдержался. Он увидел на противоположной стороне моста движение.– Ты не доедешь! Бросай свои книжки. Поехали назад в убежище.

–Там уже другая масть. Пропустят. А ты трус, Саня. Дело не в книжках. А в принципах. Я всю жизнь терплю идиотов и подонков. Хватит! Если хочешь – выходи!

Он притормозил, и Данилов спрыгнул на асфальт.

Попрощались только взмахом руки, при этом Саше очень хотелось покрутить пальцем у виска. Какие на хрен принципы?!

«Газель» опять рванула по мосту, который когда-то был разводным.

Но гораздо раньше, чем она доехала до той стороны, по ней открыли огонь сразу из нескольких точек. И на этот раз никакие стёкла с наклеенной бронировочной плёнкой не помогли.

Младший видел вспышки, слышал хлопки, и, как в замедленной съёмке, наблюдал за потерявшим управление грузовиком… Бордюр, отбойник (или как там называется эта бетонная хрень?), отделяющий тротуар от проезжей части, был частично разобран или раздолблен.

Поэтому машина вылетела с моста, пробив перила. И свалилась в воду.

Всё заняло секунды. Раздался сильный «бултых». А Данилов остался один на мосту. Хотя не совсем один.

Оборвыш, которого они пристрелили, и тот, кого переехали, лежали, как неподвижные груды тряпья. Но тот, которого сбили бампером, полз и охал. И вдруг застыл, то ли потеряв сознание, то ли притворившись мёртвым оттого, что заметил Младшего.