— А что с ним? — я коснулся ладонью грязной, наверное, щеки. — Поранился, что ли?

— Он украл его! — Шасти указала на связанного Нордая. — А с тебя — спала личина!

— Да и фиг с ней, — махнул я рукой. — Тут уже все свои, многие меня и раньше видели.

— А он? — Шасти указала на связанного Нордая. — Почему он так на тебя похож?

— Император сказал, что мы с ним — родные братья, — пояснил я. — Близнецы.

Шасти охнула:

— Но как же… — начала она. — Он же сын императора, а ты?.. Почему?

— Якобы император — отец нам обоим. Он сам отдал меня правителю Юри. В залог того, что между ними заключён мир. Император получил право прохода к Белой горе для своих воинов, а правитель Юри — заложника, гарантирующего, что вайгальцы не нападут на долину Эрлу. На самом деле император хотел ослабить бдительность правителя Юри, а сам копил силы. На сыновей ему наплевать. Меня он планировал убить, а Нордая — только что чуть Эрлику не скормил.

— Не правда! — выкрикнул Нордай и заёрзал.

— Ты — дебил? — поинтересовался я. — Не понял, что тебя в жертву принести хотели, дурик? Ты глухой и слепой, что ли? Тебя должны были зарезать, чтобы призвать Эрлика. Одурманили какой-то дрянью. Ты там как барашек стоял.

Нордай обиженно засопел, похоже, я опять отдавил ему сиятельное самолюбие.

— Я всё равно убью тебя! — заорал он.

— Да я тебя сейчас самого убью! — выкрикнула Шасти, скатывая в пальцах свободной от горшка руки молнию.

Оказывается, моя жена умела злиться — пришлось обнять и не пускать.

— Шасти, наплюй ты на этого придурка, — сказал я. — Не до него сейчас. Нам надо закрыть провал. Тогда мы отсечём Эрлика от подпитки и добьём.

— Да я уже пробовала, — вздохнула она. — Вроде задача простая — провал был открыт мечом, значит, мечом его надо закрыть. Но мы уже заставляли Нордая — всё без толку!

Эрлик устал биться об щит и стал подниматься, хлопая крыльями. Он так уже делал — покружит-покружит — и опять за своё.

— Он нападёт, — вздохнула Шасти. — Восстановит силы и нападёт.

— А глазик не восстановит, — парировал я. — И сейчас мы ему второй выколупаем. Пусть только сунется.

— Смотри! — крикнула Шасти, указывая на тёмную тушу дракона. — Он стал ещё больше!

Даже в темноте было понятно, что Эрлик не только отдыхал, но и рос, раздувался, чтобы наверняка раздавить нас!

— Хватит отсиживаться! — велел Майман волчьим всадникам. — Надо тревожить его в воздухе! Иначе он станет огромным, словно скала.

Волки — и дикие и домашние — устали, но расправляли крылья. Вариантов у нас не было.

Пользуясь паузой, подошли люди Айнура. Эти долбодятлы заблудились в темноте и потеряли нас. Щит-то видели, куда переместился, но не сообразили, что мы уже за щитом.

Предводитель выглядел измученным, но меч так и не уступил никому. И кое-какой лоск сохранил, в отличие от многих — одежду отряхнул, сапоги.

Вигра шёл рядом. Грязный, как все мы, но довольный.

— Ты видел, куда делся Нишай? — спросил я у Айнура.

Тот махнул рукой, мол, в этом бардаке уследишь за ним, ага… И вдруг уставился на меня выпученными глазами.

— Ты… — выдавил он, щурясь. — Ты…

— Чё опять я? Слишком грязный для полководца?

Айнур помотал головой, но тут заревел Эрлик, разгоняясь, и я заорал:

— По местам! К катапульте! Волки — в воздух!

Чёрная туша со скрежетом навалилась на щит. В неё полетели камни, стрелы охотники экономили.

Эрлик подрос раза в полтора. Если он не перестанет расти…

Я обернулся к Шасти.

— Девочка моя, думай, больше некому! Нужно как-то закрыть перевал, пока щит его ещё сдерживает. Нужно пробовать, понимаешь? Есть какие-то идеи?

— Идеи-то всегда есть! — ответил мне совсем другой голос.

Айнур выхватил меч, но Вигра схватил его за плечо: он тоже узнал голос. А из темноты со стороны провала, едва ли даже не из него самого, появился Нишай.

Он где-то умылся и переоделся, расчесал и заплёл в косу волосы. Только скорпион так и не вернулся на его щёку. Он оказался не татуировкой, а хитрым заклинанием.

За спиной у Нишая стояли его охранники — все целёхонькие и тоже довольно чистые.

На нашем фоне Нишай выглядел просто по-королевски. Настоящий наследник. И вид у него был, надо сказать, надменный и угрожающий.

Колдун вернул себе силу, вернул своих людей. И в конце концов, он-то и был теперь по старшинству лучшим кандидатом в императоры. Оставалось только устранить связанного Нордая и несвязанного меня.

Глава 31

Нишай

Главный из караванщиков задвинул Шасти себе за спину, а оба диких волка поднялись и лениво оскалились.

Мы с Нишаем молча уставились друг на друга. Ладонь колдуна как бы про между прочим поглаживала навершие меча.

Дрался он хуже меня, но сейчас с ним полдюжины воинов. И Крейч, который стоит их всех. Пока наши спохватятся, чего тут их командование творит…

Айнур сбросил с плеча руку Вигры и не убрал меч в ножны. Ему очень не понравилось высокомерие колдуна и шесть воинов с драконьими мечами у него за спиной.

По логике этого мира и мне нужно было хвататься за меч. Но я знал, что Шасти колдун любит и не обидит, а потому разглядывал его наглую рожу без особого нерва и думал.

Ну вот учил я этого мерзавца, учил — неужели не научил ничему? Неужели желание власти сожрало ему мозг, и придётся сейчас рубиться? Мало мне одного дракона…

Но тогда выходит, что Нишай всё это время сражался на собственной стороне? За трон? И мы были только временными союзниками?

Неужели колдун не понимает, что война совсем ещё не окончена. Мы висим над пропастью. Укрыться за белым щитом Дьайачы — это ещё не победа. Сила Эрлика всё растёт, как Нишай собирается справиться с ним один?

Ну нет, он кто угодно, но не дурак. Даже если знает какое-то средство, способное уничтожить Эрлика, драку со своими затевать рано.

Ну и что он тогда творит? Провоцирует Айнура? Рожу намыл? Как там у классика: «Быть можно дельным человеком и думать о красоте ногтей»?

Айнур