— Человек.

— Это человек…

Я все время забывала, что была здесь диковинкой. Слухи о том, что в Зимнем дворце появился человек, быстро разлетелись после того, как мой род так долго отсутствовал в землях фей. Блеск довольно быстро угас. Членам ивелийского двора не потребовалось много времени, чтобы забыть обо мне. Здесь же я была редкостью, которую не видели веками. Некоторые из воинов явно никогда в жизни не видели человеческую женщину. От их взглядов мне хотелось спрятаться в какую-нибудь темную дыру, но здесь у меня не было такой возможности, поэтому я бежала за Фишером.

— Куда, черт возьми, ты меня ведешь?

— К себе, — ответил он отрывисто.

К себе? Я устрою настоящий ад, если он снова попытается оставить меня там.

— Боги, может, ты, блядь, притормозишь? Мои ноги намного короче твоих.

Фишер что-то проворчал, но все же немного сбавил темп. Я ожидала, что он приведет меня в одно из деревянных строений в центре лагеря. Мы миновали торговую лавку и то, что выглядело как продовольственный склад, а также ряд других загадочных строений, а затем не осталось ни одного прочного строения. Только море палаток.

Значит, большой шатер. Наверняка. В конце концов, Фишеру нужно большое пространство, чтобы разместить его гребаное эго. Но здесь не было палаток с большими навесами или входами, украшенными переливающимися тканями. Все они были одинакового размера, и одна была такой же грязной и выцветшей от непогоды, как и любая другая.

В конце концов Кингфишер прекратил шагать по раскисшей грязи — благодаря сотням марширующих ботинок снег здесь не задерживался — и схватившись за створку палатки, и придержав ее открытой для меня, отступил в сторону.

— Заходи. Пожалуйста. — Он поморщился, когда произнес это, очевидно, хорошие манеры причиняли Фишеру боль.

Однако, благодаря одному этому слову я охотно вошла в палатку. Внутри в камине, при отсутствии каких-либо отверстий, горел огонь. Дыма не было. Мне потребуется немало времени, чтобы привыкнуть к обычному, повседневному использованию магии. Однако это было весьма впечатляюще, как и размеры жилища Фишера. В каком-то смысле я была права. Фишер обеспечил себе комфортное жилье. Снаружи этого было незаметно. Внутри палатки образовалось огромное пространство, по крайней мере в десять раз большее, чем должно было быть, учитывая ее размеры. В задней части стояла кровать королевских размеров, не такая грандиозная, как его кровать в Калише, но все же гораздо более впечатляющая, чем маленькая полевая раскладушка, которая, как я предполагала, ждала меня где-то в моей грязной дыре. Рядом с камином стоял высокий книжный стеллаж, беспорядочно заваленный стопками книг. Вообще, книги были повсюду: на ковре — да, на ковре — у изножья кровати, на полу рядом с мягким диваном. Одна книга, открытая на какой-то странице, даже лежала на умывальнике у входа в палатку.

— Проводишь какие-то исследования? — Я не могла представить, что он может засесть за художественное произведение.

Фишер осмотрел коллекцию томов, покрывавших все доступные поверхности, и хмыкнул.

— Можно и так сказать.

— Что-то важное?

— Очень важное для меня, — отрезал он. Судя по его жесткому тону, он не собирался больше ничего говорить по этому поводу.

Я оставила эту тему.

В самом центре палатки стоял деревянный стол, достаточно большой для четырех человек, на котором стояла корзина с булочками и две тарелки с дымящимся горячим супом.

Я уставилась на стол — на суп и две булочки — и спросила ровным тоном:

— Что это?

Фишер устало вздохнул, расстегивая плащ. Он бросил его на кровать, затем тяжело опустился на стул у стола, потирая висок.

— Это всего лишь еда, — сказал он. — Давай поедим и постараемся обойтись на этот раз без крови, хорошо? Пожалуйста?

Опять это слово.

Бороться с ним было моей основной линией поведения. Все, что я делала. Но он выглядел таким усталым, его настроение было настолько мрачным, что у меня не хватало духу поднимать шум. Я присоединилась к нему и молча принялась за еду.

Фишер перестал тереть висок. Он наблюдал за мной, следя за каждым моим движением. Ртуть в его правом глазу вращалась вокруг зрачка, словно подхваченная ураганом. Когда я съела больше половины супа, он взял свою ложку и тоже принялся за еду.

— Я наблюдал за тобой некоторое время. Ты хорошо дерешься, — пробормотал он.

Комплимент? От Фишера? Вместо того, чтобы наполнить меня гордостью, я почувствовала раздражение.

— И, готова поспорить, ты потрясен. Человеческая женщина противостоит воину фей. Это, должно быть, привело тебя в ярость.

Он посмотрел на меня с укором.

— Нет. Я не был потрясен. По тому, как человек двигается, можно определить, проходил ли он обучение. С первого момента, как увидел твою стойку, я понял, что ты умеешь драться. Но не задирай нос, Оша. Рен был с тобой снисходителен.

— Ты думаешь, я не смогла бы с ним справиться? — Даже я знала, что не смогла бы. Конечно, нет. Но все равно было забавно заставить Фишера думать, что я говорю серьезно.

Но Фишер не клюнул на мою приманку.

— Он бы не был генералом этой армии, если бы ты смогла. — Он кивнул в мою сторону, когда я проглотила полную ложку супа. — Значит, иногда ты бываешь покладистой, — мягко сказал он.

Я замерла, ложка супа оказалась на полпути между моим ртом и тарелкой.

— Удивительно, не правда ли? Люди предпочитают согласиться с просьбой, а не выполнять приказы. Кто бы мог подумать.

Он поднес ложку ко рту, взгляд был острым и проницательным, мышцы на шее напряглись, когда он проглотил суп. Теперь я могла хорошо разглядеть татуировки на тыльной стороне его ладоней. Обе они были рунами фей. Замысловатые, переплетающиеся линии смещались и двигались по поверхности его кожи, узор менялся и усложнялся прямо на моих глазах. Я отвела взгляд.

— Почему ты вообще хочешь, чтобы я была послушной? — Спросила я. — Порабощать людей, иметь над ними власть… ты этого хочешь? Как Беликон? Это то, что движет тобой?

При упоминании отчима его лицо застыло. Он быстро оправился, но его челюсть была напряжена, когда он взял булочку из