— Власть — это не то, к чему я когда-либо стремился, малышка Оша, — тихо сказал он. — И я совсем не похож на короля.

— Я так и не думаю. Так почему же ты так стремишься контролировать все, что я делаю? Неужели люди здесь… просто рабы? И все?

Он невесело усмехнулся, покачав головой.

— Люди никогда не были здесь рабами. По крайней мере, для ивелийцев. Когда тысячи лет назад на нас обрушилось проклятие крови, вы, безусловно, стали едой. Но никогда не были рабами.

Проклятие крови. То самое, о котором он говорил раньше, в залах Зимнего дворца. Он говорил, что острые клыки, которыми до сих пор обладают феи, — последствия этого проклятия. У них рождались дети с такими клыками? Или Кингфишер уже жил тогда? Он страдал от проклятия, а потом освободился от него? У всех фей, которых я видела, были удлиненные клыки, так что я сомневалась, что дело в этом. Более вероятно, что теперь они стали частью их генетики.

Фишер поднял на меня глаза.

— Я хочу, чтобы ты подчинялась мне, потому что я привел тебя сюда. Это делает меня ответственным за тебя. И ты нужна мне живой, чтобы ты могла создать кольца для нас. Без них мы навсегда останемся в патовой ситуации с Санасротом, ни одна из сторон не выиграет и не проиграет. Я никогда не смогу вернуть земли своей семьи. Так что, да. Я заставлю тебя подчиняться мне, если понадобится. И я не буду испытывать при этом угрызений совести. Ставки слишком высоки.

— А ты не задумывался о том, что я, возможно, сама хочу остаться в живых? Что я сделаю все, что ты хочешь, если ты просто объяснишь, почему это важно для моего благополучия?

Он смотрел на меня, волны его волос упали на лицо, наполовину скрыв глаза. Прилив чего-то горячего и острого обжег меня прямо за грудиной. Дело было не только в том, как он выглядел. В нем было что-то еще. Что-то, что заставляло мое тело оживать. Его запах, и то, что я знала, когда он входил в комнату даже не увидев его, и грустный трепет в глубине моей души, когда его не было в комнате, и…

Фишер оторвал от меня взгляд и уставился в свою тарелку.

— Мой способ гораздо быстрее, — прошептал он. — Тобой нельзя рисковать. Этими кольцами нельзя рисковать. Все и так висит на волоске.

Я швырнула ложку на стол.

— Ты неисправим!

— Я не понимаю, что это значит.

— Ты, блядь, понимаешь!

— Хорошо. Понимаю. Что ты хочешь сказать?

— Я хочу помочь тебе, Фишер! Я сделаю это с радостью. Я могу не понимать твой народ или даже не верить, что все в этом королевстве заслуживают спасения, но не мне судить об этом, не так ли? По какой-то причине у меня есть эта странная способность, которая может помочь защитить Ивелию от нашествия испорченных, кровожадных монстров. Я видела, на что они способны. Я знаю, насколько они ужасны, и я никому не пожелала бы встретиться с ними! Неужели ты не можешь просто поверить, что я…

Из пальцев Фишера потекли черные тени. Дым поднялся по ножкам стола и поплыл по столешнице, как утренний туман, стелющийся по полю. Он поглотил нашу еду, плетеную корзину, все. Стол с грохотом перевернулся и упал на бок, а затем Фишер вскочил на ноги, поднял меня со стула, оторвал от земли… и пересек палатку. Я ударилась спиной о что-то твердое и жесткое — книжный шкаф? Но не боль лишила мои легкие воздуха. Это был рот Фишера.

Его губы прижались к моим. Сначала я не отреагировала. Я погрузилась в сон наяву. Это была фантазия. Это не было… не было реальностью.

Но в ту секунду, когда его язык скользнул по моим губам, по моим зубам, я почувствовала его вкус и его дыхание на своем лице, я поняла, что это не так. Это было по-настоящему. Шокирующе… и я хотела этого больше, чем воздуха. Оправившись от шока, я обхватила его ногами за талию, сцепив лодыжки у него за спиной. Я запустила пальцы в его волосы и ответила на поцелуй так, будто от этого зависела моя жизнь. Он удерживал меня на месте, прижимая к тому, что находилось у меня за спиной, что освободило его руки и позволило им переместиться на мою талию. Они не задержались там надолго. Я издала резкий стон, когда руки Фишера нашли мою грудь. Он сжал ее, ущипнул один из сосков через рубашку, и волна желания прокатилась между моих ног. Я стала остро ощущать его. Все места, где соединялись наши тела. Где я прикасалась к нему. Касалась его везде. У него были крепкие мускулы и горячее, требовательное дыхание, наполненное ароматом свежего, прохладного горного ветра, и мяты, и ночного леса, и…

— Боги! Фишер!

Его рот был на моей шее. По коже побежали мурашки, когда он стал целовать и ласкать чувствительную кожу в этом месте, влажный, обжигающий жар его языка, скользнувшего вверх по моему горлу, удивил меня так сильно, что я громко застонала.

— Черт! — Он прорычал гортанное ругательство в изгиб моей шеи, одновременно толкаясь бедрами вверх так, что я почувствовала… о, боги. Его член был зажат между нашими телами, и он был таким чертовски твердым. Когда я обхватила его ногами за талию, он оказался идеально прижат ко мне. Давление, которое он оказывал, двигая бедрами вверх, заставило мой мозг разлететься на тысячу осколков.

О…

Блядь…

Мне нужно было…

— Фишер! — Я выкрикнула его имя.

В ответ он издал звериный рык, от которого по спине пробежала дрожь предвкушения. Волны жара прокатились по мне, оседая в животе. Меня захлестнул этот жгучий прилив. Я понятия не имела, когда начала тереться о его член. Только то, что он напрягался каждый раз, когда я это делала, его пальцы впивались в мою кожу, а губы становились все настойчивее на моей шее.

— Черт! Фишер, я хочу… я хочу тебя… — выдохнула я.

И, словно я только что окатила его ведром холодной воды, Фишер оторвал свой рот от моей кожи и