— В этом нет необходимости, — ответил Змей, указывая на гиганта в бронзовом шлеме, который молча стоял в другом конце комнаты. — Для этого у нас есть Борлос.

Услышав свое имя, Борлос подошел к диванам. Лукан невольно напрягся, когда огромный мужчина встал у него за спиной, невидимый, но могучий.

— Борлос-Бык, — сказал Скорпион, делая глоток хереса. — Так его называли в бойцовских ямах, где мы его нашли. Не так ли, Борлос?

Великан промолчал.

— Не очень-то разговорчивый, — продолжил Скорпион. — У него нет ни языка, ни зубов. Но он умеет крушить черепа голыми руками.

Змей вздрогнул и издал сухой, скрежещущий звук. На мгновение Лукану показалось, что он задыхается, прежде чем он понял правду — мужчина смеялся.

— Лучше тщательно подбирай слова, мальчик, — сказал Змей, скривив губы и встретившись взглядом с Луканом. — Очень тщательно.

— ...и ворота опустились как раз в тот момент, когда волк бросился на меня, — сказал Лукан, качая головой, вспоминая, как прутья прогнулись под натиском волка, а глаза существа горели багровой яростью. — Это была просто, ну, не знаю... чистая случайность, что я наступил на ту плиту. — Он пожал плечами. — Вот так я и оказался в ваших владениях. По чистой случайности.

— Чудесно! — воскликнул Скорпион, восторженно хлопая в ладоши. — Поистине история на века! Что скажешь, брат?

— Я говорю, что это все фантазия, — ответил Змей, скривив губы. — Иллюзия. Ложь. — Он взглянул на своего близнеца. — Похоже, ты попался на эту ложь, брат.

— Я сказал, что это была удивительная история, — мягко ответил Скорпион, склонив голову набок и глядя на Лукана. — Я никогда не говорил, что верю в нее.

Лукан сглотнул, чувствуя, как страх скручивает его желудок:

— Ваше Величество, клянусь, я говорю...

— Правду, да, — спокойно вставил Скорпион. — Рейнхардт неоднократно повторял нам одно и то же. Пока не признался, что все это ложь.

— Борлос, — проскрежетал Змей.

Лукан почувствовал, что гигант движется у него за спиной, и попытался подняться, но огромные руки мужчины сомкнулись у него на шее, и он повалился обратно.

— Признайся, что солгал своему королю, — рявкнула Змей.

— Я говорю правду, — ответил Лукан, стиснув зубы, когда хватка Борлоса усилилась.

— Признай это!

— Я не... лгу.

Борлос еще крепче сжал его горло.

— Признай свою ложь, и твой король будет милостив, — сказал Змей с хитрой ухмылкой, которая ясно давала понять, как сильно он наслаждается страданиями Лукана. — Дважды-Коронованный король не лишен милосердия.

— Не... ложь... — выдохнул Лукан, слова прозвучали чуть громче сдавленного шепота. — И... вы не... мой король.

Змей что-то прокричал, изо рта у него брызнула слюна, черты лица исказились от ярости, но Лукан слышал только шум собственной крови в ушах. Зрение стало размываться, края заполнила тьма. Ему показалось, что он плывет, отделившись от своего тела, и в какое-то ужасное мгновение он спросил себя, не так ли это на самом деле, не оторвал ли Борлос его голову от шеи. Когда сгустилась темнота, в его голове вспыхнуло воспоминание: старый дуб, бабочки, порхающие над яркими полевыми цветами, улыбка Амисии, когда она потянулась к нему, золотистые волосы, когда она сплела свои пальцы с его...

— Хватит.

Каким-то образом слово прорезало воспоминания и зазвенело в его голове, как далекий колокольчик. В тот же миг давление ослабло, и темнота отступила, оставив его задыхаться на диване, втягивая воздух большими глотками.

— Симпатичный, умный и смелый, — снова произнес голос — Скорпион, понял Лукан, когда зрение медленно прояснилось. Мужчина наблюдал за ним, забавно скривив губы. А его близнец, напротив, смотрел на него с убийственным выражением лица. — Мой брат считает, что ты лжец и должен совершить Долгий заплыв, — беззаботно продолжал он, — но я не могу приговорить человека с таким превосходным вкусом к вину к столь мрачной участи.

— Так... вы меня отпустите? — прохрипел Лукан.

— Боюсь, что нет, — ответил Скорпион, его веселье угасло. — Ты дал нам много поводов для размышлений. Мне нет никакого дела до заговора лорда Маркетты, но твое утверждение, что эти наемники — так называемые Семь Драгоценностей — украли Клинок Сандино, ну... — Он покачал головой, скривив рот, словно пробуя что-то кислое. — То, что Леди Полночь нарушила нашу священную Полуночную хартию — это одно. Но чтобы посторонние оспаривали нашу власть таким образом? Нет, так не пойдет. Мы не можем этого допустить. Есть вопросы, на которые нужны ответы. И ты, мой дорогой мальчик, можешь нам помочь в их получении. Если, конечно, ты говоришь правду. — Скорпион щелкнул пальцами. — Отведите его обратно в камеру.

Отчаяние захлестнуло Лукана, когда Борлос его поднял.

— Стой, — проскрежетал Змей с холодной яростью в глазах. — Этот негодяй оскорбил меня. Он оскорбил нас. Это не может остаться безнаказанным.

— Да, — сказал Скорпион, притворно вздохнув. — Полагаю, что не может. Борлос?

Лукан хмыкнул, когда гигант толкнул его обратно и встал перед ним. Лукан поднял глаза и скорее почувствовал, чем увидел, что глаза человека смотрят на него из затененной прорези бронзового шлема. Гигант медленно поднял свои огромные руки и хрустнул костяшками пальцев.

Лукан глубоко вздохнул и кивнул:

— Давай покончим с этим поскорее.

Когда с его запястий сняли кандалы, он почувствовал облегчение. Толчок, от которого он, спотыкаясь, упал на пол камеры, не был таким сильным. Как и пинок, который один из охранников нанес ему, когда они уходили, звук поворачивающегося в замке ключа прорезал их грубый смех. Снова один. Лукан застонал и сел, бросив взгляд на окровавленного монстра на стене. Ну, не совсем один. «Ты не красивее», — сказал он себе, осторожно поднося руку к лицу. О таких вещах я не могу говорить. Борлос оставил его с опухшим глазом, синяком на щеке и парой разбитых губ. И без одного зуба, понял он, просовывая язык в пустоту на нижней десне. Возможно, Скорпион выставит зуб в одной из своих витрин. Тем не менее, учитывая все обстоятельства, он легко отделался по сравнению с Рейнхардтом, который, скорее всего, уже превратился в раздутый труп. И все же Лукан знал, что выиграл лишь временную отсрочку. Он не думал, что у него есть шансы победить Скорпиона во второй раз. Рано или поздно Змей исполнит свое желание.

— Надо выбираться отсюда, — пробормотал он, морщась и поднимаясь на ноги.

Следующие полчаса показали, что это было гораздо легче сказать,