Молодой человек сглотнул и облизал потрескавшиеся губы:

— Ваше Величество. Пожалуйста... Я... я допустил ошибку.

— Вот оно. — Скорпион поднял руку и наклонил голову, словно услышав мелодичную ноту. — Скажи мне, Рейнхардт, что привело тебя в этот момент к откровению, а? Звук крыс, грызущих кости в темноте? Или, возможно, это был красный отблеск кочерги? — Он отмахнулся от вопроса. — Неважно. Я так понимаю, ты каким-то чудом вспомнил что-то об этих бриллиантах? Наши бриллиантах.

— Д-да, Ваши Величества... Величество.

— Прекрасно! В таком случае, я задам тебе тот же вопрос, что и раньше. Надеюсь, на этот раз ответ не будет таким уклончивым. — Скорпион наклонился вперед, и на его губах заиграла улыбка. — Что случилось с бриллиантами?

— Я... продал их, Величество.

— Ты предательский ублюдок, — начал Змей.

— Попридержи язык, дорогой брат, — весело сказал Скорпион, хотя его улыбка стала натянутой. — Что ты сказал, Рейнхардт?

Пленник, казалось, съежился под взглядом близнецов:

— Я продал их, Величество.

— И кому ты продал наши бриллианты?

Рейнхардт глубоко, прерывисто вздохнул, как будто знал, что его следующие слова могут стать последними:

— Я... пожалуйста, Ваше Величество, клянусь, я не знал, что бриллианты были вашими. Клянусь, это...

— Если твой язык еще раз будет извиваться вокруг этого вопроса, — вмешался Змей, — я его отрежу. — Он допил воду и швырнул стакан в Рейнхардта, который съежился, когда стакан разбился рядом с ним.

— В угрозах нет необходимости, брат, — сказал Скорпион. — Дорогого мальчика просто нужно немного поощрить, вот и все. Чем-нибудь, что поможет ему освежить память. — Он похлопал себя по щеке в притворной задумчивости. — Обещание свободы, возможно.

Молодой человек поднял голову, в его глазах светилась надежда.

— Пожалуйста, — выпалил он, — я сделаю все, что угодно...

— Назови нам имя, и ты будешь свободен.

Лжец, подумал Лукан. Шепот и смешки, раздавшиеся со стороны наблюдавших за происходящим придворных, свидетельствовали о том, что большинство придворных разделяло его мнение. Но Рейнхардт был утопающим, хватающимся за ветку.

— Вы слишком добры, Величество, — выпалил он, опьяненный своим очевидным спасением. — Я... я больше не подведу вас...

— Бриллианты, мальчик! — проскрежетал Змей. — Кому ты их продал?

— Я, э, продал их Тарантио Хессу.

Улыбка Скорпиона сползла с его лица.

— Тарантио Хессу, — повторил он, и в его шелковом голосе прозвучала резкость. — Ты продал их Тарантио Хессу, лорду-корсару?

— Э-э... да, ваше Величество, как я уже сказал, я не знал, что они...

— Тарантио Хессу, лорду-корсару, который недавно совершил налет не менее чем на три наших корабля и похитил груз на сумму... сколько это было, дорогой брат?

— Две тысячи дукатов.

— Две тысячи дукатов, — повторил Скорпион, приподняв бровь. — Неплохая сумма.

Рейнхардт поморщился, словно услышал звук метафорически захлопывающейся двери:

— Я... я... пожалуйста...

— Замолчи! — рявкнул Скорпион, вспылив так же быстро, как и паукообразный, в честь которого его назвали. — Еще одно твое слово, и я сдеру с тебя шкуру так тщательно, что из нее получатся самые мягкие простыни по эту сторону моря Скипетра. — Он посмотрел на Сципиона. — Отведи этого предателя обратно в камеру.

— И обмажь его яйца медом, — добавил Змей, скривив губы в мрачной пародии на улыбку. — Небольшое угощение для наших друзей-грызунов.

— Нет, пожалуйста... — Рейнхардт сопротивлялся, когда охранники подняли его на ноги. — Вы же обещали мне свободу, — кричал он, когда его тащили прочь. — Вы обещали!

— Подождите, — крикнул Скорпион, поднимая руку. По залу пробежал ропот, когда он прикусил губу, и его гнев, который он испытывал мгновение назад, почти испарился. — Наш дорогой друг Рейнхардт прав, — сказал он наконец. — Я обещал ему свободу, а я человек слова.

Рейнхардт обмяк в своих цепях, на его грязном лице было написано облегчение:

— Благодарю вас, Величество...

— О, не стоит меня пока благодарить, дорогой мальчик. — Улыбка Скорпиона вернулась, в его глазах светилось дикое ликование. — Если ты хочешь обрести свободу, тебе придется за ней плыть... И надеяться, что наш маленький питомец еще не проголодался. — Он протянул руку. — Отведите его в Черный лабиринт.

Рев, которым были встречены его слова, казалось, сотряс зал до сводчатого потолка, быстро перерастая в скандирование:

— Заплыв! Заплыв! Заплыв!

Лицо Рейнхардта перекосил ужас, его выпученные глаза казались ярко-белыми на фоне грязного лица. «Нет» — прошептал он одними губами, но его голос затерялся в шуме. Он произнес что-то еще, что могло быть просьбой о милосердии, прежде чем его мольбы превратились в мучительный вопль, и его потащили прочь, а пение перешло в хор насмешек. Лукан вспомнил слова Сципиона о том, что всем пловцам выдают фонарь и кинжал. Он сомневался, что и то, и другое принесет Рейнхардту много пользы.

— Ваше Величество, — сказал Сципион, повышая голос, чтобы перекричать продолжающиеся крики. — У меня еще один гость, ожидающий вашего разрешения.

Сердце Лукана дрогнуло. Вот и мы.

Скорпион уже подзывал куртизана, как будто вынесение смертного приговора было не более чем развлечением.

— Правда, Сципион, — ответил он, когда мужчина снова опустился к нему на колени. — Разве ты не видишь, что мы заняты?

— Ты занят, — проскрежетал Змей, щелкая пальцами. Слуга быстро подал ему еще один стакан воды. Он покрутил его в руках, переводя взгляд с Лукана на Сципиона. — Кто этот дурак?

— Незваный гость в ваших владениях, Величество. Его схватили у восточных ворот. Он отказался назвать мне свое имя, сказав только, что искренне сожалеет о своем недавнем жизненном выборе.

Змей разразился лающим смехом, которому вторила большая часть зала двора.

— О, я готов поспорить, что так оно и есть. — Он отпил краешком рта, и вода потекла по его подбородку. — Но ты ведь скажешь нам свое имя, не так ли, мальчик? Выйди вперед и преклони колени перед своим королем.

Стражники отпустили руки Лукана, и один из них толкнул его. Он, шатаясь, двинулся вперед, а в ушах у него эхом отдавался предвкушающий шепот придворных. Он чувствовал на себе их взгляды, словно сотни ножей вонзились ему в спину, в противовес холодному взгляду Змея, приковавшему его к месту. Мгновение он стоял беспомощный, затаив дыхание, словно парализованный двумя силами.

— На колени! — рявкнул Змей.

Сохраняй спокойствие, сказал себе Лукан, опускаясь на колени. Если они почувствуют слабость, они за нее ухватятся.

— Ну вот, это было не так уж трудно, верно? — проскрежетал Змея. — Как тебя зовут, мальчик?

Лукан хотел