былого пирсинга. Обут он был в черные берцы. Безостановочно курил и скалился напоказ бурыми от дыма зубами. Выглядел в целом неопрятным, чтобы не сказать грязным, и хмуро-угрюмым. В общем, Билл был неподражаемо великолепен.

Из дому он сбежал в восемнадцать лет, увязавшись за какой-то девицей, и вскоре пополнил ряды бездомных. Гис, однако, со школы умел ладить с электроникой и электрикой, а потому находил себе там и сям подработки починщиком и ремонтником всего и вся – от лифтов до бытовой техники и игровых автоматов. Прямо перед приходом в Stealth Space он даже успел поработать электриком в одном диковинном тайном обществе. Группу спонсировал мультимиллионер, купивший дом в Сан-Франциско и превративший его в подобие приюта для фриков с кучей технических прибамбасов наподобие виброполов и светозвуковых аттракционов.

Гис также прослышал о Stealth Space от кого-то из друзей, стал туда заявляться и делать кое-что по электрике, поначалу безвозмездно. «Мы там в стендовой, бывало, торчали до трех или четырех часов утра, и тут среди ночи являлся он, – рассказывал один сотрудник. – Никто даже не знал его имени». В конце концов он переделал столько работы, что Кемп начал ему платить. К тому же он оказался искусным взломщиком, и, если кто-нибудь терял ключи от какого-нибудь контейнера или ворот, на помощь сразу звали Гиса, и он в два счета любой замок отмыкал.

Сотрудники Stealth Space строго соблюдали ряд протоколов обеспечения безопасности перед каждым испытанием ракетного двигателя. Прежде всего выгоняли всех из стендовой с двигателем (запах горелого мяса и прочие ужасы ни к чему), затем плотно затворяли двери испытательной камеры и оповещали всех, кто находился в здании, о том, что скоро будет произведен контролируемый взрыв. Имелся, однако, в Stealth Space и уникальный протокол, подобного которому не было у прочих ракетостроительных компаний. Состоял он из единственного пункта правил: «Убедиться в отсутствии Билла Гиса под потолком испытательной камеры».

Дело в том, что как-то раз Гис залез в потолочную вентиляционную систему что-то ремонтировать, а остальные сотрудники Stealth Space напрочь забыли о том, что он там, и приступили к испытанию. «Я только и успел подумать: „Черт возьми, откуда вдруг такой ветрище“, – вспоминал Гис. – Когда потом народ увидел, как я оттуда вылезаю и сползаю вниз, все были типа в шоке. Это ничего, что я теперь об этом рассказываю? OSHA[159] же задним числом никого не засудит?»

По прошествии месяцев Гис сделался в Stealth Space всеобщим любимцем и вовсю задействовал свои разносторонние навыки в разнообразнейших начинаниях. Назначив сам себя начальником «сверхсекретного отдела гулянок и забав», он делал всё для оживления скучных будней Stealth Space острыми ощущениями. «Если бы мне нужно было сформулировать свою миссию, я бы ответил, наверное, так: гарантировать, что больше нас не пустят даже на порог отеля, забронированного компанией для неофициальной выездной встречи», – сказал Гис.

Не только женщин, но и чернокожих рабочих в аэрокосмических компаниях обычно насчитываются лишь единицы. Крис Смит как раз и был одним из редких исключений еще и потому, что в штат Stealth Space он попал на самом раннем этапе и быстро успел доказать свою незаменимость в части текущего оперативного управления компанией. Если в здании нужно было что-то отремонтировать или пристроить, организовать это поручали Смиту, и он неизменно с любой поставленной задачей справлялся.

Будучи метисом, Смит рос в Нью-Йорке среди наркоманов и преступников. Он с детства привык видеть и убийства, и как родители его друзей ширяются дома героином. Но сам он был рослым и атлетичным баскетболистом, и это помогало ему избегать конфликтов. В колледже он отучился на баскетбольную стипендию, а после его окончания выступал за зарубежные клубы в Сирии, Мексике, Китае и Испании. Как-то в межсезонье, тренируясь в Сан-Франциско, он увидел объявление о приглашении на работу в спутниковый стартап, клюнул на него и помогал строить офисы и лаборатории. Компания называлась Terra Bella и со временем была куплена Planet Labs. Свою долю выручки от продажи Смит вложил в недвижимость и создание маленькой империи у Залива.

«Я пытаюсь говорить с как можно большим числом черных и коричневых детишек, – сказал Смит. – Они, может, думают выбиться в люди, став спортсменами-профи, но ведь, если честно, им же не стать профессиональными спортсменами или артистами, это слишком трудно. Но они понятия не имеют о том, что можно выучиться на инженера и зарабатывать триста тысяч баксов в год, а еще получить опционы на акции своей компании, если она становится публичной, и срубить на них еще пару миллионов. Я ведь этого тоже не знал, пока не пришел в одну такую и не испытал на себе. Эти компании точно изменили мою жизнь».

А еще там были механики, перешедшие из гоночных команд, и это было нечто! Бен Фаррант, освоив ремесло моториста за годы службы в ВМС, после этого путешествовал по миру, занимаясь тюнингом двигателей спорткаров на выносливость наподобие «24 часов Ле-Мана» и то и дело переходя из команды в команду. Не имея ни малейшего опыта в ракетостроении, он тем не менее взялся за постройку с чистого листа двигателей Stealth Space. «Первым делом перед собеседованиями относительно приема на работу мы все лезли в „Википедию“ и выискивали там всё подряд о ракетах, – говорит он. – Так что я всю эту хрень, можно сказать, навикипедил».

Высокий и тощий бородач Фаррант с легкостью переключался из режима предельной концентрации на своем железе в режим легковесного раздолбайства по жизни и обратно. Все инструменты на его верстаке педантично раскладывались по своим местам на время постройки двигателя и столь же методично убирались в ящики по завершении рабочего дня, который продолжался строго с восьми утра до шести вечера. Он всем своим видом демонстрировал неприятие культуры Кремниевой долины в части позднего начала и столь же позднего завершения рабочего дня, предпочитая усердно трудиться от звонка и до звонка, надев наушники, чтобы ничто не отвлекало, – после чего, сделав всё, что нужно, возвращался домой к жене и пиву, чтобы слегка расслабиться. К ежедневному трепу товарищей по работе он подключался редко, но с радостью показывал им, как делается то или это, если кто-то изъявлял готовность перенять его опыт. Кое в чем Фаррант выглядел еще и ретроградом. Возможно, это ощущение возникало из-за его привычки носить старомодную кепку, как у разносчика газет, и каждый час ускользать на улицу на пятиминутный перекур. Или, может, всё дело было в его нарочито медлительной речи и видимом удовольствии, получаемом им от выступления в роли седовласого