Недалеко от непальской деревни Дингбоче, в нескольких днях пути от базового лагеря Эвереста, над тропой стоит ряд прямоугольных монументов, называемых чортенами. Каждый из них посвящен шерпам, погибшим на Эвересте или на одной из окрестных вершин. Чортены сложены из камней и сливаются с окружающей местностью. Буддийские молитвенные флажки, привязанные к этим чортенам, настолько потускнели от ветра и возраста, что, кажется, уже лишены молитв, которые должны посылать к небесам. Немногие туристы сходят с тропы к базовому лагерю Эвереста, чтобы прийти к чортенам шерпов. Еще с десяток монументов находится возле тропы, большинство из них сложены в память о погибших альпинистах Запада. Эти чортены также сложены из камней, за исключением одного. Это валун, выступающий над землей, к вершине которого прикреплены длинные нити новых буддийских флажков, трепещущих на ветру. Плоская поверхность валуна белая, на этом фоне большие черные буквы: «Скотт Фишер, 10 мая 1996». Это, безусловно, самый заметный из чортенов, он служит ориентиром для путешественников, поднимающихся по тропе. «Завтра мы увидим мемориал Фишера, – сказал я нескольким из них, когда мы отдыхали в домике в деревне Пхериче, – а затем отправимся в Базовый лагерь».

Я сделал то же самое, остановившись на некоторое время у чортена Скотта, прежде чем отправиться сюда, на Кала-Патар. Прошло два десятилетия с тех пор, как я стоял на этом самом месте со Скоттом, за год до того, как он совершил свое первое успешное восхождение на Эверест. Я снова наслаждаюсь видами Гималаев и думаю о Скотте. Мы путешествуем с Уолли Бергом, которого я знаю еще со студенческих времен, когда мы вместе строили туристические тропы в горах на севере Нью-Мексико. Уолли – опытный альпинист, четырежды побывавший на Эвересте. В 1991 году он и Скотт стали первыми американцами, поднявшимися на Лхоцзе. С тех пор многое изменилось в этой части света. Не сами горы, а культура, люди, которые живут здесь. Маленький самолет, доставляющий туристов из Катманду в Луклу, теперь садится на асфальтированную полосу. Когда мы выбрались из самолета, то уже через несколько шагов шли по широкой мощеной камнем улице, которая является началом пути к Эвересту. Маленькие магазинчики завалены сувенирами, одеждой и альпинистским снаряжением. Гостевые дома и рестораны обслуживают трекеров, впервые вдыхающих разреженный воздух, и тех, кто давно ждет обратного рейса в Катманду. По соседству с рестораном с неоновой вывеской Irish Pub находится кофейня Starbucks. Знакомый логотип с русалкой в центре зеленой эмблемы заменен силуэтом Ама-Даблам. На тропе по-прежнему нет машин – все передвигаются пешком, а товары едут на спинах вьючных животных и носильщиков – и за это я благодарен. Я восхищаюсь устойчивостью стальных мостов, переброшенных через глубокие ущелья. Исчезли шаткие деревянные мостки, подвешенные на сомнительной прочности тросах, нет и камней, закрывающих дыры в настиле.

Деревни, через которые мы проходим, наглядно демонстрируют, как процветают шерпы, работающие в туристической сфере. Маленькие домики, где мы со Скоттом сидели в ожидании яичницы и лепешек чапати, превратились в каменные гестхаусы, а в меню предлагается непальская, тибетская и европейская кухня. Бесплатный вай-фай обязателен, так же как и обещание горячего душа и туалета со смывом. Пропан в основном заменил дрова, которые раньше таскали из далеких долин, чтобы нагреть воду для кофе и стирки. Путешественников тоже теперь гораздо больше. Некоторые идут в одиночку или небольшими группами. Другие – клиенты туристических компаний, которые организуют пакетные путешествия к базовому лагерю Эвереста. Компания Уолли, Berg Adventures International, является одной из таких фирм. Хотя сам он больше не поднимается выше Базового лагеря, он продолжает организовывать и руководить экспедициями на Эверест и ежегодно возглавляет несколько гималайских походов. Уолли хорошо знают местные, в каждой деревне его приветствуют и приглашают на чай. В свете маленьких железных печей, которые топятся высушенным ячьим кизяком, мы сидим в домах мужчин, чьи лица обветрены и загорелы. У некоторых из них нет пальцев. А в некоторых домах пустые места за столом – где сидели сыновья, мужья и отцы, погребенные под лавинами, упавшие в трещины, умершие от обморожений или отека легких или мозга. Во время подъема на Кала-Патар нас сопровождают два молодых шерпа, которые работают на Уолли. В их поддержке сейчас нет необходимости, но им нравится быть в горах, и они не видят причин не оставаться рядом и не наслаждаться этим днем вместе с нами.

Уолли говорит мне, что хотя у Скотта была плохая память на названия гор, он старался запоминать имена шерпов, которые работали с ним, и они тоже помнили его. Добиться признания шерпов много значило для Скотта: «В его мироощущении шерпы – братья по любви к горам и преданности своему делу». Сегодня многие шерпы построили карьеру. Одни вложили доходы от экспедиций в строительство гестхаусов. Другие основали собственные туристические компании. Шерпы теперь получили профессиональное признание и приезжают в Америку. Они возглавляют походы на Денали. Они получили признание за роль, которую сыграли и продолжают играть в восхождениях в Гималаях и Каракоруме. «Когда люди сравнивают компании, – говорит Уолли, – многие сразу спрашивают: “Кто ваши шерпы?”

Шерпы также получили известность в свете недавних трагедий. Весной 2014 года гибель четырнадцати шерпов в лавине на Эвересте привела к закрытию сезона восхождений с непальской стороны и подняла много острых вопросов о безопасности тех, кто прокладывает маршрут на гору и переносит грузы, чтобы туристы могли взойти на вершину.

Глядя на Эверест, мы с Уолли рассуждаем, как изменилось восхождение на гору с конца 1980-х. Появление интернета позволило аудитории следить за альпинистами, получая ежедневные и даже ежечасные репортажи из базового лагеря. Сегодня за событиями на Эвересте может следить каждый, у кого есть компьютер и интерес к гималайским приключениям. У каждой экспедиции имеется сайт, аккаунты в соцсетях. Каждый сезон восхождений приносит новые споры и почти всегда новые трагедии. Длинные очереди альпинистов, поднимающихся по закрепленным веревкам, заставляют многих сомневаться в ценности восхождений на Эверест. Большой бизнес на высочайшей горе многим кажется порочащим дух приключений, другие же рассматривают его как верный путь к достижению мечты всей жизни.

* * *

Глядя на Эверест с Кала-Патара, я, как и всегда, поражаюсь черно-белой ясности как самой вершины, так и вызова, который она бросает альпинистам. Все, кто идет на Эверест, должны бороться с самими собой, с разреженным воздухом и лютым холодом. Там люди приближаются к смерти, чтобы почувствовать себя по-настоящему живыми. Любые решения могут привести к успеху, а могут таить в себе катастрофу. В