Шрифт:
Закладка:
— Она может чувствовать магию в любом месте пустыни, — сказал благоговейно Саалим; было заметно, как он гордился своей сестрой.
Белые стены гостиной были яркими в свете утренних солнечных лучей, которые проникали сквозь арочные окна.
— Она сказала, что осталось только три человека, которые могли использовать магию. Когда-то их было четыре.
Он встретился со мной взглядом.
— Ты был одним из четырёх?
Он кивнул.
— А теперь это Эдала, Захара и Касым?
— Насколько ей известно.
— И нет никаких других джиннов?
— Если они и есть, она считает, что они находятся в заточении, так как она не чувствует присутствия кого-то ещё. Но они, видимо, хорошо где-то спрятаны.
Ника оставила поднос с чаем и миску с финиками. Помещение наполнял треск огня, который недавно разожгли. Взяв чашку чая, которую налил мне Саалим, я сказала:
— Значит, мы подождём их прихода, а что потом?
Он сел рядом со мной на лавку, покрытую подушками, его бедро коснулось моей ноги. Сделав глубокий вдох, он раскрыл рот, а затем закрыл его.
Тишина подтвердила мои подозрения: их надо было уничтожить. Они намеревались убить Саалима и посадить Касыма на трон. Их смерть была нашим единственным вариантом.
— Куда ты? — спросил Саалим, когда я встала.
— К Эдале.
Как мы могли убить джинна?
Я слетела вниз по лестнице и почти бегом побежала по коридорам, пока не оказалась на другой половине дворца и не начала подниматься по лестнице в башню Эдалы и Надии. Запыхавшись, я застала там очень странную картину. Эдала сидела напротив Мариам, которая обхватила руками Билару, словно защищая её.
Все, кроме Билары, повернулись ко мне, когда я вошла.
Эдала встала.
— Что случилось?
Покачав головой, я сказала:
— Ничего, я пришла поговорить о…
Я перевела взгляд на девочку, которая крепко прижимала металлическую коробку к своей груди. Сосуд Касыма. Теперь, когда я понимала, что это было, я как будто начала видеть, как от неё исходит магия. Мы могли прямо сейчас избавиться от Касыма, если бы смогли её открыть.
— Мы пойдём, — быстро сказала Мариам, взяв Билару за руку, и повела её мимо меня.
Я хотела остановить их и вырвать сосуд из рук ребёнка. Но Мариам уже начала помогать ей спускаться по лестнице. Билара доверяла Мариам как своей родной матери. Было бы бессердечно забрать сосуд у девочки. Пока я была к этому не готова.
Когда они скрылись из виду, я кинулась к Эдале.
— Как можно убить джинна?
Она приподняла брови и плюхнулась на лавку, покрытую подушками.
— Надо убить хозяина и сжечь сосуд, когда внутри него будет находиться джинн.
Похоже, она пришла к тому же самому заключению, что и Саалим.
— Если это именно то, что мы должны…
— Да.
Ее глаза заблестели от слёз. Она закрыла их.
Указав в ту сторону, куда ушла Билара, я сказала:
— А мы уверены, что она не хозяин Касыма? Почему тогда Билара всё ещё носит с собой эту коробку? — сказала я, почти задыхаясь.
Что если нам придётся убить ребенка?
Эдала потёрла глаза. Её лицо сморщилось, подтвердив мои подозрения.
— Ты знала, что они готовили специальный яд? Если мать выпивала его, ребенок рождался таким. Идеальный хранитель для джинна. Радуйся, что ты не видела детей в той пещере. Их выводили, чтобы сделать из них хранителей, — её лицо сделалось суровым. — Теперь они не смогут этого делать.
— Если мы не знаем, кто его хозяин, как мы можем уничтожить джинна, — даже я не могла произносить имя её брата вслух, когда мы говорили о его убийстве, — не причинив вреда Биларе?
— Касыму нужен новый хозяин.
Эдала уставилась на полки позади меня. Может быть, она смотрела на свой совместный портрет с Тамамом?
— Я легко смогу забрать сосуд, когда мы будем готовы, но коробка запечатана. Я не смогу её открыть.
— Запечатана?
— Она не открывается как обычная коробка. Всё гораздо сложнее.
Раздались шаги, и когда я повернулась к лестнице, я была удивлена увидеть Тамама. Ему было так же неловко увидеть меня.
— У нас есть время, — сказала мне Эдала, выпроваживая меня. — Сегодня ни о чём не беспокойся. Мы начнём беспокоиться, когда они прибудут.
Когда я обернулась, я увидела, как Эдала обхватила Тамама за талию.
***
На столе в обеденном зале стояли подносы и миски с едой. Мой желудок заурчал, поэтому я задержалась там.
Когда я закинула кусочек лепешки в рот, чья-то тень пересекла балкон. Саалим стоял там совсем один.
— Что ты тут делаешь? — спросила я.
Его локти были прижаты к перилам, а взгляд был прикован к морю.
Он посмотрел на лепешку в моих руках.
— Подозреваю, то же, что и ты.
Уголок его губ приподнялся, когда он проследил за тем, как я на цыпочках подошла к краю балкона. Как бы долго я ни жила во дворце, я никогда не смогла бы привыкнуть к тому, чтобы парить в небе. Внизу я увидела людей, которые заходили в дома и выходили из них, или шли по улицам. Несколько человек указали на Саалима, один даже помахал ему. Саалим не заметил этого, а если и заметил, то проигнорировал его
— Каково это… жить вот так? — я указала вниз на людей.
Он задумался, а затем сказал.
— В основном, одиноко.
Я раскрыла рот.
— Но вокруг тебя столько людей. Столько друзей…
Я вспомнила о своей жизни во дворце отца. Я бы никогда не назвала её одинокой.
— Они мне не друзья. Им платит дворец и народ Алмулихи за то, чтобы они здесь находились.
Он скрестил руки и облокотился бедром о перила.
— Я могу доверять лишь очень немногим, чьё нахождение здесь связано не только с моим статусом короля.
Мне захотелось расплести его руки, обернуть их вокруг себя и повторить то, что сказала Эдала: «Сегодня ни о чём не беспокойся».
— Ты можешь доверять мне.
Он рассмеялся.
— Да. Если бы тебя заботило, что я король, ты не была бы такой дерзкой всё это время.
Мне хотелось, чтоб его глаза всегда сияли так же ярко. И чтобы они выбрали меня. И они это сделали.
— Может быть, это часть моего плана. Я ведь эксперт по части того, чтобы обращать на себя внимание мужчин.
Я качнула бёдрами и пошла от него прочь.
— Ты жестокая, — сказал он, направившись следом за мной.
Сжав мои плечи, он наклонился ко мне и прошептал:
— Теперь это выглядит ещё более жестоко, так как мои руки уже
