– Что именно?

– А вот это самое интересное! – язвительно заявил мужчина и гневно плеснул пивом на ковер. – Оказалось, что в нашем с тобой случае древний закон про отцов и детей не работает! Потому как твоя вертихвостка-мамаша… Пока я пахал на заводе, чтобы прокормить ее и маленькую дочь, она закрутила роман с молодым врачом из детской поликлиники. Много позже, когда все выяснилось, она мне честно призналась, что полюбила другого мужчину. Что в нем было много света. Представляешь? Где твоя мать, и где свет?

– Ты не мой отец, – спокойно догадалась я. – По крови…

– Представь себе, какой сюрприз! И мне, и черту, – зло рассмеялся мужчина. – Ведь договор удалось заключить! Я был твоим опекуном, ты носила мою фамилию… Но кровь в тебе была чужая. Стало быть, фактически я лишь дал ему добро на то, чтобы он забрал тебя. Но контракт ты должна подписать самостоятельно.

– Еще чего!

– Да уж понял, что ты из себя вся такая честная и принципиальная! – с досадой бросил он. – Но Рогозин умеет забирать свое. А я… обязан ему всячески в этом помогать.

– Поэтому пристроил к нему на курс? Чтобы он несколько лет лез мне в душу?

Я устало привалилась к стене. И откуда у меня еще силы удивляться?

– По законам Верхнего мира, полноценный контракт на срок дольше месяца может заключить только совершеннолетний. В смысле… по их мерках. В двадцать два. Тогда же истекает и срок моего контракта. Если я не расплачусь…

– И? Что будет, если срок контракта истечет, а Роггз не получит свою законную плату?

– Моя душа останется навсегда в его распоряжении. А после смерти опустится туда… Вниз, в пекло, – с судорожным выдохом и как-то неожиданно тихо пробормотал отец. – Чтобы и после смерти служить высшим демонам бестелесным духом. Рабом. Говорят, они давно перестали забирать души вниз, пользуются услугами низших. Но не Роггз…

Он замолчал, а мне совершенно нечего было ему сказать.

– Последнее время у меня стало сердце прихватывать. Я боюсь, что много не протяну, – папа обреченно воздел глаза к облупленному потолку. – Я не готов к вечным мукам. Не готов, Леся! Пожалей старика…

– Ты продал меня Демону Ада в обмен на сколько-то там миллионов и просишь пожалеть? – опешила, глядя в жалобное лицо отца.

– Ты мне дочь… Как дочь, – пробормотал мужчина. – Мне затуманили разум! Я каждой порой ощущал успех, предвкушал. Я так слаб… Так слаб. Не смог отказаться!

– Так ты о своей шкуре трясешься? А о том, что свою дочь черту отдаешь, не волнуешься?

– Ты, верно, считаешь меня чудовищем. Но пойми, дочка… Рогозин все равно найдет способ тебя присвоить, – прокряхтел отец. – Он самый страшный хищник Нижнего мира, и он учуял запах невинной жертвы… Взял след самой желанной дичи. Он не отпустит, Лесь. Даже если мой контракт истечет и меня не станет, он найдет способ. Едва ты освободишься от клейма Дрейка…

– Я не освобожусь! – со слезами в голосе заявила я. – Я продлила контракт. И еще продлю, если понадобится!

– Значит, Роггз попросту уничтожит этого черта. С нашей помощью или без… Он тебя получит.

– Кто дал тебе яд?

– Тот демон, что заключил контракт и перепродал его Рогозину, – признался отец. – Ему тоже сильно досталось за осечку… Он просто пытается исправить ошибку. Ты не понимаешь, Леся: оскорбление, нанесенное Высшему Демону из правящего клана…

– Имя…

– Что?

– Скажи мне имя того члена команды Дрейка, что купил меня у тебя. И дал яд для моего… моего… черта…

Я совсем расклеилась, но велела себе собраться. Переживать буду потом, успею. Надо выяснить, кто. Твердолобый Ульрих? Высокомерный Ашрас? Соблазнительный Патрик?

Но все мысли тянулись к Санджару. Вот кому это было выгодно со всех сторон. Он второй по силе и статусу после Дрейка, и после смерти Даррела займет место босса в команде. Передаст Рогозину собранные контракты и сорвет куш… А заодно избавится от давнего соперника.

– Я связан клятвой неразглашения. Да и сам бы не сказал… – папа мотнул головой. – Может, ему еще удастся все исправить. Раз уж у меня не получилось.

Отец горестно вздохнул, опечаленный, видно, тем, что ему не удалось меня провести и заставить добровольно пойти в лапы к монстру. Тем, что в этот раз наивная мышка Олеся оказалась не такой уж и наивной. Удивительное дело. Похоже, уроки Дара не прошли даром.

Я схватила пальто и, метнув последний укоряющий взгляд в отца, выскочила за дверь. Я очень спешила поскорее оказаться в знакомом салоне черного седана, пахнущем кожей и морем. Рядом с единственным человеком, которому сейчас доверяла. Точнее, с чертом… да.

– Дар, я… Там… Папа… – судорожно щелкая ремнем и никак не попадая в нужное отверстие, в слезах верещала я. – Я думала, хуже уже не может быть… А он… Меня…

– Я слышал, мышонок, слышал, – Даррел вырвал упрямый ремень из моих пальцев и притянул меня к себе. Уткнул лбом в горячую шею и зарылся ладонью в волосы. – Твой отец зря рассчитывает на спасение. Ему уже не помочь. Нет страшнее греха, чем предать собственное дитя.

– Я ему не… По крови…

– Какая разница, мышонок? – Дар оторвал от себя мое мокрое лицо и с удивлением в него заглянул. – Он считал тебя своей, когда подписывал эту мерзость. Ты не представляешь, каких усилий мне стоит сдерживаться и сидеть тут. Я бы с огромным удовольствием сейчас поднялся на седьмой и…

– Поехали домой, Дар. Пожалуйста.

– Уверена?

– Хочу домой, – я размазала слезы по теплой шее и шепотом добавила: – У нас кот некормленый… Совсем отощает.