Марионетки последовали за ним следом, заставив Скела едва ощутимо напрячься.

— Дома, все дома, — сказал он, особо выделив все и при этом не сводя взгляда с механических кукол. — Выходит, ты марионеточником стал…

— Угу. Но я же вроде года три назад об этом писал, — вскинул брови Малк, неожиданно для себя понимая, что родственники в сущности о нём сейчас мало что знают, а значит и предстоящий разговор вряд ли обещает быть настолько простым как ему хотелось бы.

— Писать-то оно писал, но одно дело читать про изучение тобой навыков кукловода… Вон, в любой артели грузчиков таких магов можно встретить!.. а совсем другое видеть, как ты командуешь аж двумя страховидлами стоимостью в мою годовую зарплату и делаешь это настолько естественно, что даже беседу не прерываешь, — сообщил о своих наблюдениях отчим, проницательно глядя на Малка. — Давай, признавайся, насколько я в цене на них ошибся?

Малк молча вздохнул и развёл руками. Он, конечно, мог озвучить уплаченную за «обезьян» сумму в сто восемьдесят драхм, но смысл? В общем и целом Скел ведь всё равно прав.

— Во-от! — протянул Скел, назидательно поднимая палец. Он сделал было шаг на крыльцо, потом остановился, вернулся назад и уже шёпотом добавил: — Поставишь своих монстров под навес, но матери и сёстрам о том, что это боевые марионетки, ни слова! Ясно? Ни слова!

— Но я и не говорил, что это военные модели! — попытался возразить Малк, успевший привыкнуть, что в глазах большинства его «обезьяны» выглядят как машины-универсалы, и теперь испытывающий из-за проницательности отчима некоторую растерянность.

— Верно, — кивнул Скел, глядя на Малка в точности так, как глядел на него в детстве, когда ловил на вранье. — Но пусть я и насквозь гражданский, ни разу не нюхавший пороху, третьеразрядный маг, однако мой отец всю жизнь был наёмником. И я прекрасно знаю, как выглядит человек, живущий войной. Как он держится, как смотрит на мир и как ощущается через Дух… Малк, поверь, в той компании ветеранов из моего детства ты бы точно не смотрелся белой вороной! — Тут отчим вновь приблизился к Малку, чуть наклонил вперёд голову и с усталой усмешкой продолжил: — Так что даже не пытайся меня убедить, будто твои куклы — это мирные работяги, которых ты используешь для строительства домов, переноски тяжестей или работы в поле. Не надо держать меня за идиота!

Он коротко фыркнул, развернулся и опять потопал ко входу в дом, бросив через плечо:

— Не забудь: кукол под навес!

— Как скажешь, Скел! Как скажешь, — столь же громко ответил Малк и с немного пришибленным видом последовал за отчимом.

«Обезьян» на указанное место он заводил уже практически бездумно…

В доме с момента его последнего визита — было это аккурат перед отъездом в Андалор — практически ничего не изменилось. Всё та же скромная прихожая с подсвечником на полке и парой старых шкафов для одежды, потом тёмный коридор и самая светлая комната в доме — гостиная. Она же самая лучшая — хорошо обставленная, с регулярно обновляемым ремонтом и с газовыми рожками светильников вдоль стен. Если не заходить внутрь и пройти дальше по коридору, то там будут «родительская» и детские спальни, ещё дальше — кладовка с кухней… Впрочем это Малк уже восстанавливал по памяти: вглубь дома Скел его не повёл и усадил на диван в гостиной.

— Извини, но пока тебя не было, девчонки забрали твою комнату под кабинет. Так что там сначала над всё подготовить… — сказал отчим, извиняющимся тоном, и тут же попытался скрыться в дверях.

— Слушай, Скел, может без суеты обойдёмся? Я могу и в гостинице заночевать, — попробовал его было остановить Малк, но взамен получил лишь очередной возмущённый взгляд и суровую отповедь: — Запомни, Малк! Это. Твой. Дом. Здесь тебе рады и здесь ты всегда найдёшь себе место! Так что никакой гостиницы, слышишь?

И, больше не слушая никаких возражений, он нырнул в коридор, где уже слышались звонкие голоса сестёр.

— Что??? Брат вернулся??? — услышал Малк и сам не понял, как губы расползлись в улыбке.

Девятеро, всё-таки близняшек он действительно любил. Вроде бы и есть из-за чего злиться, ревновать — как-никак это его отправляли в интернат, а их оставляли дома, — но ничего с собой поделать не мог. Именно девчонок он считал своими ближайшими родственниками, а потому и относился к ним соответственно. Защищал, баловал и, когда это требовалось, утешал. Правда, будь они эгоистичными стервами, их отношения всё равно рано или поздно бы закончились, но влияния матери сёстры всё же каким-то чудом смогли избежать. И там, где старшая женщина демонстрировала отстранённую холодность и злое равнодушие, они наоборот проявляли теплоту и участие.

— И-ии!!! Ты почему не написал, что приезжаешь?! — завопила Калса, самая шустрая из двойняшек, ураганом врываясь в гостиную и бросаясь на шею к Малку.

— Почему ты вообще так редко писал, мерзавец!!! — вторила ей чуть приотставшая Тамия, вцепившись Малку в левую руку.

— Оу, оу! Тихо, девчонки! Уроните, — засмеялся Малк, которому вдруг показалочь, что словно бы и не было последних лет, он снова вернулся из интерната, и две егозы как встарь пытаются то ли задушить его в объятиях, то ли повалить на пол.

— Мы тебя не просто уроним, орясина ты такая, мы тебя ещё и каблуками потопчем! — пыхтя сообщили девицы, продолжая свою слаженную атаку.

Но сладить с мощью Малка они не могли, так что уже минут через пять подобной возни сёстры выдохлись и позволили себя усадить на диван по обе стороны от брата. На софе напротив же устроился отчим, до того с улыбкой наблюдавший за их встречей и палец о палец не ударивший ради помощи пасынку.

Все замерли и выжидательно уставились на Малка.

— Что? — Он удивлённо вскинул брови.

— В каком смысле что?! Рассказывай где был, чем жил, каким таким образом из симпатичного стройного мальчика превратился в нынешнего здоровяка и, наконец, почему отец в коридоре назвал тебя Бакалавром… Нам всё интересно!.. Да, и про то, где тебя вообще носило, тоже не забывай, — перечислила Калса, загибая пальчики.

— Потому что нам о-очень интересно! — вставила свои девять оболов Тамия и скорчила рожу укоризненно покачавшему головой Скелу.

— Ну раз интересно… — Малк понял, что всё это время продолжает улыбаться, и хмыкнул.

Да уж, хотя бы ради этого, но домой всё же следовало вернуться, тут нет никаких сомнений… и, с полузабытой ныне мягкостью, принялся за рассказ. Не полный, очень сильно урезанный в части разнообразных секретов и особо кровавых испытаний, но всё