– Чё ж ты принципиальный такой, – вздохнул Хром. – Сказали ехать, надо было ехать.

– Д-да ты с-сам т-такой же. П-пошел ты з-знаешь, куда, Вася…

– Мизинцами еще потритесь, – крикнула недовольная и явно замерзшая Винни. – У нас же времени вагон! Через две минуты я двигаю, а вы – как хотите, валяйтесь дальше!

Хром с Шизой переглянулись, Бабай пошутил что-то нехорошее, за что словил по шапке, но через две минуты, когда они втроем почти доковыляли до «уазика», Винни за рулем не сидела, а рылась в багажнике, зачем-то перекладывая сумки. Наконец она вытащила из-под груды вещей завернутую в чьи-то треники звенящую шкатулку, открыла ее и словно остолбенела. Хром добежать бы к ней не успел, а потому закричал что есть сил, сам от себя не ожидая:

– Бросай! Яр! Отбери!

Куривший рядом Яр тут же выхватил звенящую уже не Бетховеном, а поломанным будильником деревянную коробку, но крышка открылась, и черный камень упал на белый снег. Хром, наконец подлетев к тачке, буквально прыгнул на камень сверху, закрыв его ото всех пузом. Остальные, конечно, уставились на него в полнейшем шоке, но позже, уже когда выехали, Хром спокойно пояснил, что камень нельзя брать в руки никому, кроме него и Шизы.

– И, возможно, тебя, – кивнул он Яру. – Но я не уверен. Проверять не будем, – и рассказал все, что успел узнать, а также обрадовал Шизу и порадовался сам – если камень здесь, значит, велика вероятность, что это заслуга Дипломата. Оставалось надеяться, что он не попался этим мудилам снова.

– То-то они смердели, – пробасил Яр. – Даже не пососать толком, гнилье какое-то. Пришлось прямо так, ручным трудом придушивать.

Бабай заржал, Винни цокнула, а удивленный Яр еще пару минут не вдуплял, что такого сморозил. Хрому тоже немного полегчало – хотя смутная тоска и тяжесть не покинут его еще долго. То, что отпечаталось в памяти, просто так не сотрешь, и Хром лишь надеялся, что время смягчит горечь.

Несмотря на шум радио, он быстро задремал и вскоре почти вырубился, но какое-то копошение в его кармане снова привело в чувства. Шиза хозяйничал у него под боком, делая вид, что спит, даже слюней Хрому на плечо напускал для вида, но его пальцы незаметно шерудили в куртке. Не своей, а той, что была в этот момент на Хроме. Поняв, что его заметили, дылда показал зажатую между пальцами бумажку.

– У-уронил.

– Угу, – замычал в ответ Хром, забирая памятную записку. – Только камушек на место положь.

– Не п-положу. Я его ща н-на хрен выкину! – Шиза дернулся к стеклоподъемнику.

– Выкидывай. И дальше что? – спокойно спросил Хром. – Все, по домам?

В тачке, несмотря на бодрые новогодние ретрохиты, повисла тяжелая атмосфера. Ни у кого не было особых идей, как это закончить и где гарантия, что по возвращении им не устроят еще один «теплый» прием. Погостив у Сократовича, Хром окончательно убедился, что ни сам большой босс, ни кто бы то ни было из его людей не в курсах насчет происхождения камня, а то, что попытки Хрома заговорить им зубы не особо прокатили, в итоге пошло только на пользу. Меньше знают – дольше едут. Правда, неизвестно, как много информации успел нарыть Дипломат и как много из нее в итоге попало в плохие руки. Особенно адресок отпрыска этнографа, который мог рассказать хотя бы что-то полезное и сэкономить тысячи страниц написанных его предком талмудов. О чем Хром и поведал остальным.

– Они ж ни хера не знают. Тем более если теперь они подумают, что камень у нас… Короче, мы первыми должны понять, как от него избавиться. И еще, – Хром вздохнул, сделав паузу. Говорить о таком было непросто. – Если мы не найдем, как это сделать… – он посмотрел на Шизу, вертевшего в руках черный булыжник. – Дипломат умрет.

Потом Хром рассказал, как его пытались «заразить» этой же хренью, но она не подействовала, по всей видимости, так было со всеми, в ком уже жило что-то необычное, не из этого мира. Остальные, если камень попадет им в руки, рискуют не дожить до весны или должны продлевать себе тариф, лишая жизни других. Шиза насупился, пошарил теперь уже в своем кармане и зачем-то достал презерватив из бумажника. Оторвал зубами край фольги и раскатал прямо на зловещем камне. Хром на это только хрюкнул, а Бабай от смеха буквально согнулся пополам.

– Чё? – невозмутимо переспросил дылда. – У этих наганов ведь не б-было га-а-андонов.

– Нганасанов, – поправил Бабай. – Я еще в гостинице их гуглил для Белоснежки. Да у них почти ничего не было, пока к ним таких, как Рубцов, не стали засылать. Прикиньте, жили себе кучу лет как папуасы в Африке, только в снегу! Рыбу жрали и оленей. Сырыми.

– Фу, – донеслось с водительского. Ярик поддержал.

– Ну, вообще, оленина, конечно, на любителя. Не такая вкусная, как…

– Как ты, Винни! – заржал Бабай.

Тачка дернулась, вильнув, и в зеркале заднего вида Хром поймал рассерженный взгляд девчонки. Ярик обернулся на Бабая с почти отеческой улыбкой.

– Ну все, надевай бабкин амулет, пока тебя не изничтожили.

– Так я это… Посеял его, – виновато поник тот, и Винни фыркнула:

– Еще и растыка, а сам тут про нганасанов этих умничает.

Что за амулет, Хром не понял, сразу почему-то подумал про волчий помпон от измен – но его бы Бабаю вряд ли предложили б, если только на шапку, для декора, как у Винни.

– К-короче, не б-было у них… г-г-г… – Шиза доверительно, перегнувшись через Хрома, положил Бабаю руку на плечо. – Вот т-тебе и отгадка твоего п-происхождения, м-мелкий.

Теперь ржали уже все, кроме Бабая, который с бровями где-то у края шапки закричал, перекрывая музло:

– А чё сразу я? Это Бес вон покосее меня будет! Скажи же, Ви… – Он осекся, потому что машина снова вильнула. Смех сразу стих, и Хром вздохнул – ну какие ж придурки. Хотя именно это его сейчас здорово отвлекало от мрачняка в башке. Яр осторожно поинтересовался, о ком они говорят, и Шиза нехотя пояснил:

– О т-том, о к-ком либо хорошо, либо н-ничего.