–Magister Maleficarum Johannes Mortoni[74],– произнес из-за зелени Ричард Глостер.– Вы арестованы за опасное и преступное чародейство.

–Есть затруднение в«преступном чародействе» как юридической формулировке,– спокойно ответил Мортон.– Фальшивомонетчика не обвиняют в«преступной чеканке металла», а того, кто крадет городскую воду, в«преступном водоотведении».– Он снова откусил от клубничины.

–Доктор Мортон, вы не из тех, кто нуждается в предупреждениях, и все же предупреждаю: берегитесь.

–Есть, конечно, «преступное проникновение», и это то, что делаете вы, милорд Глостер, и ваши люди. Впрочем, дело легко поправимое: заходите, ваша светлость, вместе со спутниками. И вот вы уже неповинны. Могучее колдовство, не правда ли?– Мортон проглотил остаток ягоды и подошел к ряду невысоких деревьев, увешанных зелеными плодами.– Апельсины с алой, как кровь, мякотью поспеют через неделю. Теперь мне жаль, что я потратил на них место. Однако это была бы хорошая замена горшкам с ягодами: разрежь такой серебряным ножом, и вместо сока…

–Пойдет ли милорд колдун своими ногами, или его потащат вТауэр в кандалах?– в ярости спросил Ричард.

–Думаю, не будет ни того ни другого.– Мортон сорвал незрелый апельсин, повернул, показал пятно на кожуре.– С порченым плодом можно сделать лишь одно, милорд протектор.

Апельсин начал съеживаться у него в руке, пока не почернел и не стал размером с абрикосовую косточку, а затем рассыпался в прах.

–Кому вы поручите их убить, Ричард? Джеймсу Тиреллу? Или наемнику-греку? Я гадал, какой ответ получу, если пошлю его имя восточным хронистам; Дуки – императорский род.– Мортон хихикнул.– Удивляет ли вас, что мне такое известно? Это сущность магии – обман и запутывание, покуда не произойдет неожиданное чудо. То же верно и для суда.

Он извлек из подмышки зеленый апельсин, показал такое же пятно на боку.

–Знаю, что вы думаете,– сказал Мортон.– Для этого мне не нужно запускать пальцы вам в голову. Это другой плод, а пятно я сам нанес пальцем. Что вполне возможно, но вам никак этого не доказать.

Он отбросил апельсин в сторону.

–Теперь у вас есть два порченых плода, сорванных с древа английской аристократии. Однако вам надо что-то показать Англии, чтобы природа порчи осталась в тайне. У меня есть брачный контакт между королем Эдуардом Четвертым и леди Элеонорой Батлер, заключенный за несколько лет до женитьбы Эдуарда на леди Елизавете Вудвилл. Документ засвидетельствован именем и печатью Стиллингтона из Бата, и, что еще важнее, никогда не был аннулирован.

–Элеонора Батлер умерла,– сказал Ричард.

–Но после женитьбы Эдуарда на Елизавете Вудвилл. Если бы Эдуард и его якобы королева заново принесли брачные обеты после смерти Элеоноры, их дети были бы такие же законные, как… скажем, ваш сын. Однако я точно знаю, что такого не было. Видимо, Эдуард считал, что единожды жениться на Елизавете – и то слишком много. Так что мальчики вТауэре, или куда вы их упрятали, бастарды, как… как ваши первые двое. Так вот, заверяю вас, без меня вы этого документа не найдете, даже если обыщете весь Холборн и каждую кроличью дыру вАнглии. Однако я готов обменять его на полное помилование и охранную грамоту на проезд в любом направлении.– Мортон кротко улыбнулся.– Вы же знаете, я не стремлюсь к богатству.

–Провали́тесь вы со своим обменом,– спокойно ответил Ричард.– Мы заставим Стиллингтона присягнуть.

Мортон покачал головой.

–Он слаб и телом, и рассудком. И помните, очень многие англичане рождены вне брака, даже при живой первой жене. Нет, чтобы доказать вероломство Эдуарда, вам нужен документ.

Ричард задумался, потом сказал:

–Нет. Это как-то… мелочно.

Он обернулся к садовым воротам:

–Доктор, каким было состояние принца Уэльского, когда вы осматривали его вЛадлоу?

Цинтия отбросила капюшон и шагнула вперед; ее трость глубоко уходила в мягкую садовую землю.

–Узелковое воспаление артерий, ваша светлость. Которое, безусловно, должно было привести к смерти в ближайшие месяцы.

–Эта ли болезнь сгубила принца?

–По моему врачебному мнению, которое я готова подтвердить под присягой, болезнь повлекла за собой цепочку последствий, приведших к его смерти.

–А что с герцогом Йоркским?

–Одно из осложнений передалось молодому герцогу. Будь я рядом, я бы объяснила, что детей опасно держать вместе.

Мортон зааплодировал.

–Браво! Брависсимо, синьорина дотторина! Видите, Ричард, как полезно предъявить неожиданного свидетеля; вы совершенно меня обезоружили. Так как мне теперь спасти свою жизнь?

Ричард ответил:

–Бекингем клянется, что передал вам Хивела Передира живым. Где он?

–А, милорд колдун Передир. Когда я увидел даму, то подумал, что речь зайдет и онем.– Мортон легонько поклонился Цинтии:– Позвольте сказать, доктор Риччи, я очень рад видеть вас живой. Воины были уверены, что убили вас… но расскажите, как вы сумели выжить? Надеюсь, вы не слишком страдали?

Цинтия сказала:

–Долгая история, милорд колдун, и я не доставлю вам удовольствия ее выслушать.

–Вы несправедливы ко мне, мадам,– сказал Мортон, и обида в его голосе была до удивления неподдельной.– Я чистый тавматург; все мои действия совершаются не ради духовных, а ради исключительно практичных целей. Не я утопил человека в вине, не я отправил женщину на дыбу за то, что она была любовницей покойного короля.– Он сорвал алую ягоду.– Я не потому обрезаю плети, что ненавижу листья, и я поливаю их не ради удовольствия утопить насекомых, а если я порой сею… клубнику раздора, то другие охотно подают ее на свой стол.

–Тогда скажите нам, где Хивел,– ответила Цинтия, гадая, может ли человек настолько увериться в собственной лжи.

–Вы сами понимаете, что это невозможно. Особенно теперь, когда я понимаю, чего вы хотите.– Он глянул на Ричарда.– Я не состою в дружбе сНимуэ.

Ричард, сдерживаясь, проговорил:

–В том ли вы положении, чтобы торговаться?

Мортон протянул Цинтии клубничину, а когда та не взяла ягоду, пожал плечами и откусил сам.

–Мы возвращаемся к обреченным мальчикам. Вам по-прежнему нечем убедить простолюдинов; репутация Риччи из Флоренции для них пустой звук, как и редкие болезни. Понимаете,– вкрадчиво продолжал он,– их дети умирают каждый день, а они не могут позвать врача. Врачи есть у высокородных, что-то вроде исцеляющих жрецов-инженеров. Разумеется, это неправда, но бедняки не верят, что ваши дети умирают.– Он вздохнул.– А поскольку многие убеждены, что эта дама не обычная смертная, они не поверят ее объяснениям.

–Они поверят мне,– произнес голос из ворот, и кним, распахнув плащ, шагнул высокий мужчина. Под плащом у него были бархат, серебро и сталь, а солнце, пробиваясь сквозь кружащий снег, золотило его светлые волосы.