Со своего ракурса зять ничего не видел, а ей бросилось в глаза, насколько напряжённый у него взгляд, и в то же время в нём таится… надежда? Бьорд подал голос, предлагая магу другие варианты, а она медлила с ответом, хотя уже знала, чего хочет. С пальцев мага сорвалась сизая дымка, он всматривался в нечто, видимое лишь ему, после чего подтвердил, что королевский советник усилил своё наблюдение: развод разводом, но отступать он не собирался.

— Если Ар действительно не возражает, то я бы хотела избежать ненужных рисков. Потерпишь меня ещё чуть-чуть? — неуверенно улыбнулась девушка.

«Сколько угодно», — едва не признался он.

— Виррис очень огорчится, — тихо напомнил Бьорд. — Но…вы оба правы: осталось совсем немного, в сравнении с тем, что вы уже прошли. Ар, я очень признателен вам.

— Я тоже по ней безумно соскучилась, — вздохнула Элге. — И рассчитываю, что вы отпустите погостить её ко мне в тот дом.

— Берегите леди, господин Ар, — попросил Зоратт на прощание.

Ар медленно прикрыл веки, соглашаясь.

Ещё неделя — это много или мало?..

— Расстроена? — спросил маг.

Девушка отошла к окну, уставилась на зеленеющие нежной листвой ветки. Ужасно хотелось обнять её, вдохнуть гиацинтовый дурманящий запах. Негромкое ликование разливалось в нём, и так трудно было удерживать его, и оставаться на месте, и не тянуть руки. Не оборачиваясь, Элге отрицательно покачала головой.

— Причина для расстройства есть, — услышал Ар. — Но она не связана с этой задержкой. Как ты сказал, несколько дней действительно ничего не решают. Кофе будешь? Сварить?

— А с чем связана?

Девушка слабо махнула рукой.

Так и не сказала. Остаток дня усиленно тренировала сканирующее заклинание: Ар ещё в прошлые разы обратил внимание, что смотрит Элге как-то иначе, по-своему, пользуясь не прописанными формулами, а наитием.

Бастиан, несмотря на отказ разуверившегося в освобождении отшельника, передал несколько мелко исписанных старых тетрадей, раздобытых в чьей-то частной библиотеке. Собираясь отправить их назад, Ар посмотрел на закрытую дверь спальни, за которой скрылась прекрасная рыжая травница, чью улыбку ему посчастливится наблюдать ещё несколько дней, шесть или восемь. И оставил тетради у себя. В конце концов, упёртое величество право: Ар ничего не теряет. Ну вдруг..?

И сидел, до глубокой ночи, и следующим вечером тоже, разбирая чужие записи на одном из старых языков, которым, к счастью, владел. Но смысл описаний обрада не доходил до него: перед глазами стоял образ Элге, плещущейся в купальне, укутанной в эти самые минуты лишь огненным шёлком длинных, ниже спины, волос. Буквы издевательски плясали перед глазами, чуткий слух улавливал негромкий плеск воды за стеной, между прочим, бревенчатой и толстой. Значит, даже волосы сейчас не закрывают молочную белизну её кожи, выставляя напоказ и узкие совершенные плечи, и выступающие ключицы вразлет, и соблазнительную впадинку между ними… На её коже нет присущих рыжим веснушек, он не спрашивал, почему, только догадывался. А ей бы пошла милая россыпь на очаровательном носике. Маг уронил голову, стукнулся лбом о твёрдый переплёт, лежащий перед ним на столе. Сидеть становилось всё неудобнее, и напрасно он менял положение в поисках хоть какого-нибудь удобства. Положение было, удобство нет.

Какое мыло сегодня она налила в ладони? В купальне несколько бутылочек, в которые Элге добавила свои снадобья, усилив изначальный аромат. У неё есть запах жасмина, ландышей, мелиссы, летних цитрусов, любимого гиацинта, летних ягод, есть даже пара бутылочек для него, Ара, в которые она добавила что-то кедровое и горьковатое, похожее на миндаль. Не раз он отвинчивал крышечку и вдыхал непривычный будоражащий запах, но использовать для себя пока не решился.

… - Доброй ночи, Ар.

Он резко дёрнул головой, выныривая из искусительных видений, сжал пальцы в кулаки.

— Доброй…

Манящая, бесконечно желанная женщина ушла в свою спальню, сотворённую для неё специально, вместе с толстыми стенами и прочным замком. Способен ли удержать тот замок..? Убедившись, что его мозг более не способен работать над переводами, Ар, раздеваясь на ходу, прошёл в купальню, хранящую запах нежных весенних цветов. Невозможно надышаться, и всё сильнее хочется большего. Ар запустил заклинание быстрого набора воды, царапнул ногтём коловшую сотнями иголочек кожу губ. Он до упора погрузился в горячую воду, хотя надо было лить ледяную, если бы помогало. Тело предательски, всеми доступными способами сообщало, что он всё ещё жив и всё ещё способен испытывать сумасшедшее желание, и демонстрировало при каждом удобном и неудобном случае. Особенно при неудобном. Пальцы заныли, словно наяву ощутив прикосновение к тонким лодыжкам, шёлковой коже живота… Ар подавил стон. Это просто весна. У него просто давно никого не было. Да вот, собственно, с той самой летней ночи, когда Элге пришла к нему, испуганная, с трудом прячущая отвращение и стыд.

… Испугалась бы она теперь? Зелёные глаза смотрели в его лицо без отвращения, но в памяти так некстати всплывала фраза, произнесённая срывающимся шёпотом: «Ты ужасен!» Он и сам это знал.

Хмурый и раздражённый, Ар выбрался из чаши, обсушился с помощью магии, прошёлся по отросшим прядям гребнем, натянул чистую одежду.

В комнате из приоткрытого окна тянуло ночной прохладой и свежестью, какая-то птица выводила негромкую мелодию. Ар махнул рукой, сдвигая в сторону одеяло, через плечо оглянулся на девичью спальню… Дверь в комнату зияла тёмным распахнутым прямоугольником. Он шагнул ближе, увидел слабо колышущуюся на окне занавеску. Спазм сжал покалеченное горло, не давая нормально вдохнуть. С бешено бьющимся сердцем, неслышно ступая босыми ногами, маг приблизился и замер на пороге открытой комнаты, заглянул в темноту. Темнота не мешала, он прекрасно видел и так. Откинутый к изголовью светлый полог, укутанную по плечи девичью фигурку, небрежно заплетённую косу, лежавшую поверх одеяла… Медленный, качающийся пьяный шаг внутрь. Ещё один.

Он опомнился возле постели. Разглядел тонкую руку и ладонь, подложенную под щёку, тёмные полукружья ресниц. Округлое маленькое плечо со съехавшей бретелькой…

«Я просто посмотрю. Одну секунду. Максимум две».

Он опустился на колени, вдохнул пьянящий аромат кожи. В висках молотом стучал пульс, а в самой голове становилось восхитительно пусто.

«Только один разочек», — невнятно пообещал он неизвестно кому, чувствуя, как снова нестерпимо колет губы и кончики пальцев. И невесомо коснулся плеча Элге, самую капельку прохладного, бесконечно нежного. И понял, что оторваться попросту не может, лучше умрёт. «Встань и уйди. Вот сейчас, немедленно, просто встань и уйди», — воззвал к его разуму здравый смысл, но его смыло бешено пульсирующим желанием. Ещё только минуточку, пока она спит, — взмолился Ар сам не понял кому, а губы жили собственной жизнью, горели, наверняка оставляя огненные следы на шёлковой коже, двигаясь лёгкими — больше он не мог себе позволить — поцелуями к шее. Опасался разбудить и мечтал об этом, но не мог заставить себя оторваться, хотя обещанные секунды давно истекли. Ладони и пальцы жгло, и не сразу до него дошло, что руки уже живут собственной жизнью, пробравшись под одеяло, трогая стройную девичью спину под тонкой тканью сорочки. Он честно попытался их убрать… Элге пошевелилась и открыла глаза.