Они вышли из комнаты. И в коридоре, и в открытой комнате Вольфа было полно солдат, а вторая, ещё большая группа поджидала на улице перед домом. Тут прибежала Лиза, Анзон попытался преградить ей путь, но она прорвалась к Михаэлю и схватила его за руку:

- Что случилось?

Михаэль пожал плечами:

- Анзон говорит, что Вольф напал на Марлика.

Лиза недоверчиво подняла брови:

- Но когда же?.. - Она осеклась и через секунду кивнула: - Поняла, когда он один вернулся к Марлику.

- Но зачем ему это понадобилось? - беспомощно пробормотал Михаэль.

- Чтобы убежать из Подземья, - сказал Эрлик, оказавшийся рядом.- Он ничего не понял из того, что мы с братом пытались ему объяснить. Я говорил с Марликом.

- Как он себя чувствует? - спросил Михаэль.

Эрлик сделал успокаивающий жест:

- С ним ничего не случилось, не беспокойся. У него оказался крепкий череп. Но Вольф заставил его выдать волшебство, которое открывает двери... - Он хотел ещё что- то добавить, но одумался и закончил фразу иначе: - ...А это очень плохо.

- Он от нас не уйдёт, - свирепо рявкнул Анзон, - Если гоули не схватят его раньше нас. И уж тогда он получит то, что причитается у нас предателям народа.

В глазах Эрлика опять отразилась скорбь, но он ничего не сказал, только покачал головой и вернулся в дом. Но каким бы кратким ни был этот поединок взглядов, Михаэль понял, что стал свидетелем очередного тура борьбы между королём и главнокомандующим. И на сей раз победитель определился. К великому сожалению Михаэля. Не потому, что нельзя военачальникам торжествовать над политиками, а потому, что виноват в таком исходе поединка был Вольф. Михаэль давно уже понял, что между Эрликом с частью совета и Анзоном с другой половиной старейшин уже много лет тянется борьба, И Вольф, хотел он того или нет, решил исход этой борьбы. Возможно, он оказал Антону бесценную услугу своей новой попыткой побега. И чем бы ни кончилась попытка и какая бы судьба ни ждала Вольфа и Михаэля, жизнь в этом безымянном городе Подземья уже никогда не станет прежней.

К дому подогнали множество мулов, осёдланных как боевые кони. Воины Анзона быстро повскакали в седла, Михаэля тоже подвели к мулу, и хотя ему ещё никогда не приходилось ездить верхом, сейчас было не время дискутировать на этот счёт. Михаэль кое-как вскарабкался в седло, немало позабавь зрителей своей неловкостью, и крепко вцепился в гриву мула Лиза и её брат собирались сопровождать его, но Анзон отогнал их, и на сей раз тут не оказалось короля, который заставил бы его держаться в рамках. Лиза протестующе закричала, не воины не обратили на неё внимания. Вся группа по команде Анзона развернулась и направилась из города.

Хотя по понятиям Подземья стояла глубокая ночь, в окна выглядывали любопытные лица. Топот копыт гулко отдавался в узких переулочках, и множество людей выбежали на улицу посмотреть на неожиданное выступление армии. Михаэль прочитал на лицах растерянность, а также страх, который на сей раз относился не к нему, а к тому обстоятельству, что по городу среди ночи разгуливает так много вооружённых людей.

Михаэль подумал, как же мулы станут подниматься по лестнице к воротам, и тут же получил ответ, когда они без усилий начали шагать по ступеням, которые для лошади представляли бы непреодолимое препятствие. Михаэлю пришлось вцепиться в седло, чтобы не свалиться с раскачивающегося мула.

Наверху, и туннеле, их поджидало целое войско вооружённых до зубов и исполненных свирепой решимости людей. Михаэля провожали ненавидящие взгляды, в его сторону вскидывались сжатые кулаки, и скоро Михаэль был уже почти рад присутствию Анзона, который сдерживал солдат от нападения.

Войско двинулось к железным воротам, Анзон повернулся в седле и дал Михаэлю знак спешиться. Затем спешился сам и пружинистым шагом подошёл к нему:

- Ты останешься здесь. Подождёшь, пока мы не приведём назад твоего друга. Не пытайся бежать или учинить какое-нибудь безобразие. Будешь благоразумен - тебе ничего не сделают. Попытаешься бежать - умрёшь.

- Я не имею никакого отношения к побегу Вольфа, - сказал Михаэль.

- Это мы увидим, - холодно ответил Анзон - Что касается твоего друга, то он сам вынес себе приговор. А тебе я обещаю процесс по закону. Если выяснится твоя невиновность, тебе нечего бояться. Но пока будешь под стражей.

Михаэль не возражал. По сути, Анзон пообещал ему даже больше, чем он рассчитывал. Правда, однажды Анзон уже обманул его.

Два солдата отконвоировали его в сторонку, а остальные примкнули к армии. Громадные железные ворота раскрылись, и всадники один за другим выехали, за ними последовала пехота. Когда железные ворота закрылись, в туннеле никого не осталось, кроме Михаэля и двух его конвоиров. Михаэль прикинул, что в погоню за Вольфом отправилось не меньше двух сотен солдат. Вряд, ли ему удалось бежать. Не говоря уже о том, что воины гораздо лучше ориентировались в лабиринте, многие были ещё и верхом, а снаружи к ним наверняка присоединятся тролли. Михаэль не забыл, при каких обстоятельствах он впервые увидел воинов Анзона.

Михаэль сел у стены туннеля на землю. Впервые с той минуты, как его вырвали из сна, у него появилась возможность обдумать всё происшедшее. Он просто не мог понять, зачем Вольф сделал это. Разумеется, Михаэль и сам не собирался смиряться с приговором Эрлика, он бы тоже сбежал при первой возможности. Но Вольф доджем был более обдуманно подойти к подготовке побега.

Усталость снова сковала его по рукам и ногам, да так странно, что на сей раз он почти не сомневался, что дело тут не чисто. Мысль, конечно, была абсурдной, но Михаэдь вспомнил загадочную улыбку Вольфа, его подмигивание и намёк на некую магию.

То ли он заснул, то ли просто погрузился в мысли, но очнулся оттого, что конвойные вскочили, а с городского конца туннеля донесен стук и шум. Конвойные схватились за мечи, а Михаэль пристально вгляделся в даль, но ничего не увидел, хотя стук повторился. Затем он отчётливо различил голос Марлика:

- Идите сюда! Я приказываю вам!

Конвоиры растерянно переглянулись. Голос Марлика нельзя было спутать ни с чьим другим, но самого его не было видно. Тем не менее они подчинились. Один из них на всякий случай пригрозил Михаэлю, и они быстро зашагали туда, откуда опять донёсся