ему такую боль. Мое сердце также не выдержит еще одной неудачи на поприще романтики. Может быть, я и не помню всего, что было связано с моими прошлыми отношениями, но я точно помню, что они не удались… и, судя по тем обрывкам, которые я могу вспомнить, и по тем чувствам, которые я испытываю, у меня есть подозрение, что неудача произошла по моей вине.

Он внимательно следит за выражением моего лица, как будто каким-то образом может разгадать мой фарс — мои утверждения об обратном. Илрит слегка нахмуривает брови. Я почти ожидала, что он возразит.

Но он, похоже, принимает мои слова за чистую монету, слегка кивая. Полагаю, у него было много любовниц. В это я и решила поверить. Так будет проще, если я буду думать, что для него нет ничего серьезного. Если для него случайная интрижка — это просто.

А если для него это нечто большее… то нам обоим лучше делать вид, что это не так. Если мы не будем говорить о дальнейших привязанностях, то они могут умереть в сомнениях. В неизвестности и недосказанности.

— Как пожелаете, миледи.

Я слегка улыбаюсь. Я ожидала этого… Он знает, что я ходячая мертвая женщина. Так будет проще для нас обоих. Если я скажу себе это достаточно много раз, может быть, я поверю в это.

— Тебе следует отдохнуть, — мягко говорит он. — В ближайшие дни и недели предстоит еще много работы по помазанию.

— Тебе следует уйти. — Я решила проигнорировать упоминание о работе.

— Мне следует, но я, пожалуй, останусь, пока ты не заснешь… полагаю, это тебя не потревожит? — Глубокий голос Илрита наполнен беспокойством.

— Нисколько. — Я зеваю. — На самом деле, ты заставляешь меня чувствовать себя расслабленно и безопасно. — Я закрываю глаза и наслаждаюсь этим ощущением. Несмотря на пробелы в памяти, я уверена, что никто и никогда в жизни не заставлял меня чувствовать себя такой желанной и защищенной. Впервые я чувствую, что могу спокойно лежать, не смыкая глаз, не беспокоясь ни о ком и ни о чем.

Тихо вздохнув, я молча попрощалась со своей семьей и теми немногими друзьями, которые были у меня за границей Фэйда и над морем. Им будет хорошо без меня, так и должно быть. Я не могу вернуться сейчас, и я больше ничего не могу для них сделать, кроме как стать достойной жертвой старому богу. Поэтому я отпустила их.

Следующие несколько дней, недель или сколько там еще осталось, я впервые в жизни буду жить только для себя.

Глава 31

Когда я просыпаюсь, я одна, как он и говорил. Я приподнимаюсь и отталкиваюсь от кровати, руки погружаются в мягкую губку. Конечно же, его нет и следа, что делает весь этот роман похожим на роскошный сон, а не на реальность.

Наверное, это к лучшему, думаю я, с внутренним вздохом падая обратно на кровать. Будет легче притвориться, что все это ничего не значит, если мы не проведем утро, не понежимся в объятиях друг друга, как возлюбленные, которыми мы не являемся. И все же я закрываю глаза. Я представляю, каково это — проснуться с рассветом, когда его тепло все еще окутывает меня.

Я резко открываю глаза, прогоняя опасную дневную мечту. Это были именно те эмоции, которые я не могла допустить. Но игнорировать их стало не легче, когда всего несколько часов назад я заснула в его объятиях.

Это был лучший сон за долгое время, но вместо того, чтобы проснуться отдохнувшей, я устала.

Я уже не знаю, что такое усталость в телесном смысле. Но все мои суставы болят от того, что мышцы были так сильно накручены его поцелуями и ласками прошлой ночью. Я со стоном переворачиваюсь на спину. Несмотря на себя, рука скользит по боку, гладит выпуклость живота, проскальзывает под шорты и оказывается между ног, чтобы коснуться себя в том месте, где я так отчаянно хотела, чтобы прошлой ночью была рука Илрита.

Медленно, нежно потирая, средний палец проводит по самому чувствительному месту на моем теле. Мои губы раздвигаются, и из них вырывается беззвучный вздох наслаждения. В моем сознании Илрит все еще рядом со мной. Он будит меня этими нежными ласками. Его нижняя половина больше не покрыта чешуей, а обладает всеми желанными частями человеческого тела.

Я представляю, как он наклоняется ко мне и кусает мочку моего уха. Он будет шептать подробности всего, что хочет сделать со мной, прямо в мой разум, проникая в мои мысли. Моя левая рука скользит по груди, нащупывая корсет, а образы, проносящиеся перед глазами, становятся все более яркими.

Прошлая ночь была лишь закуской. Искушением. Доказательством того, что наши тела отвечают друг другу. Все, чего я хочу, — это исследовать, как далеко мы можем зайти. Как глубоко мы можем познать друг друга.

Внизу живота завязывается узел. Пальцы ног подгибаются. Освобождение не за горами. За эти годы я достаточно натренировалась, чтобы довести себя до такого состояния, и эта фантазия слаще, чем все, что я когда-либо придумывала, потому что она осязаема. Это почти возможно, и это…

— Ваше Святейшество, ты проснулась? — Голос Вентриса — это ведро холодной воды, вылитое на меня.

Я вырываю руку из шорт, другой освобождаю грудь и отталкиваюсь от кровати. Я пытаюсь откинуть волосы с лица, инстинктивно пытаясь их укротить, хотя в моем нынешнем виде это совершенно не нужно. Я успеваю перевести дыхание и прогнать фантазии к тому времени, когда он появляется в туннеле со своей охраной.

— А, доброе утро. Похоже, ты хорошо спала этой ночью.

— Прости? — Я паникую, гадая, есть ли в комнате какие-нибудь признаки Илрита. Возможно, Вентрис просто знает, что мы пересекли границу. Что это значит для Илрит?

— Сегодня утром ты в своей постели, а не на балконе, — непринужденно говорит он. — Приятно видеть, что ты получаешь отдых, необходимый для того, чтобы не отвлекаться от изучения гимнов старых.

Я немного расслабляюсь.

— Да, конечно. Медитация перед Бездной была довольно тяжелой для ума и тела.

— Кстати, о помазании. — Он машет рукой, и появляется еще один отряд стражников со знакомым лицом.

— Лючия. — Я с улыбкой отталкиваюсь от кровати, скользя по комнате.

— Рада снова видеть тебя, Ваше Святейшество. — Кончик ее хвоста изгибается назад, и она наклоняет голову. Несмотря на то, что мы не были лучшими друзьями, она произвела на меня достаточно доброе впечатление. А в царстве Вентриса я приму любые дружелюбные лица.

— Лючия была одной из лучших учениц