class="p1">— Тогда ее наверняка не продадут, — сказал мираб. — Может, так и лучше, она, по крайней мере, останется в Алжире. Будет очень трудно выкрасть ее из гарема паши, бея или Кулькелуби, но мы ведь смогли помочь нескольким пленницам, не так ли, Микеле?

— Да, синьор, — ответил Нормандец.

— Завтра вечером, в этот же час, возвращайтесь сюда, барон. Я уверен, что смогу рассказать вам о Зулейке Бен-Абаде и о несчастной графине. Только смотрите берегитесь, следите за тем, чтобы у вас не вырвалось ни одного неосторожного слова, во всем следуйте советам этого человека, он один из самых ловких и умелых фрегатаров Средиземноморья.

— Я буду слушаться его во всем, — отвечал молодой дворянин.

— И правильно сделаете, — сказал мираб. Потом, повернувшись к Нормандцу, он спросил: — Ты пришел сюда только по этому делу, Микеле?

— Нет, — ответил моряк. — Меня послал испанский посол при Святом престоле, чтобы попытаться освободить его племянника, маркиза де Верагруа, вы должны его знать.

— Ты приехал слишком поздно, — сказал мираб со вздохом. — Этот бедный молодой человек умер две недели назад от мук и страданий. У Кулькелуби рабы не живут долго.

— Тогда моя миссия закончена.

— Да, и ты сможешь посвятить себя целиком, всю твою хитрость и смелость барону ди Сант-Эльмо и освобождению графини ди Сантафьора.

— Может, так и лучше, — сказал Нормандец. — У меня будет больше свободы действий.

— Идите, дети мои, — сказал старый мираб, — уже поздно, мне нужно отдохнуть.

Он взял лампу и проводил их до порога, пожелав доброй ночи и пожав всем троим руки.

— Должно быть, он очень хороший человек, — сказал Железная Башка, когда они вышли. — Он рискует жизнью ради спасения других.

— Да, это так, — ответил Нормандец. — Но ему нужно прожить еще лет сто ради блага христиан, которые оказались в плену у алжирцев.

— Куда мы теперь пойдем? — спросил барон. — На фелуку?

— Небезопасно ходить ночью по городу. Могут подумать, что мы христиане, сбежавшие из тюрьмы. Поэтому я предпочитаю вернуться к ренегату, там найдется удобный диван, и там мы будем в безопасности.

— А что скажут ваши люди, если мы не вернемся?

— О, они уж точно не будут беспокоиться, будьте уверены. Они привыкли к моим более или менее долгим отлучкам.

Они завернулись в шерстяные плащи, поскольку ночи в Алжире довольно прохладные, особенно когда ветер не дует с юга, и направились к пальмовой рощице, обходя бастионы Касбы.

Шли они осторожно, постоянно оглядываясь, казалось, что Нормандец чем-то обеспокоен, хотя вокруг не было ни души. Он часто останавливался, как будто пытаясь уловить какой-то шум.

— Я бы сказал, что вы боитесь, что за нами следят, — сказал барон.

— Знаете, о ком я думал сейчас? — ответил Нормандец.

— Нет.

— О том бедуине.

— Опять?

— А что вы хотите? Мой инстинкт мне подсказывает быть начеку и опасаться этого человека. Ваш ятаган при вас?

— Да, и еще пистолеты и кольчуга под камзолом, — ответил барон.

— Вы правильно сделали, что надели ее. Если вдруг что-нибудь случится, не прибегайте к огнестрельному оружию. Шума будет много, это привлечет внимание.

Они шли по улице, спускавшейся с холма, и скоро оказались в рощице, которую и пересекли, не встретив никого. Они стали пробираться среди развалин, как вдруг под аркой, поддерживавшей стену, заметили несколько человек, завернутых в темные шерстяные плащи с опущенными на лицо капюшонами.

— Бедуины! — воскликнул Нормандец, быстро выхватывая ятаган. — Господин барон, они ждали нас, и я уверен, что их возглавляет тот, кого я встретил сегодня утром.

— Их только шестеро, — спокойно ответил молодой дворянин, уже приготовивший острое лезвие ужасной оттоманской сабли. — Если они захотят захватить нас, им придется потрудиться.

— Я бы предпочел не увидеть их здесь, на моем пути.

— Господин барон, — сказал Железная Башка, — а не попытаться ли нам пустить в дело ноги? Даже если мы их победим, мы ничего не выиграем.

— Трус! — вскричал барон.

— У меня нет моей палицы, синьор.

— Вытаскивай ятаган и покажи наконец, на что ты способен.

— Я покажу вам, как нужно убивать неверных, синьор. Сердце Барбоза не знает страха.

Один человек отделился от группы и приблизился к ним, загородив проход.

— Куда вы идете в этот час? — спросил он, отбрасывая назад полы плаща, из-под которого блеснула сабля.

— Ради Магомета! — пробормотал Нормандец, бледнея. — Это тот самый бедуин! К оружию, господин барон, убьем их без лишнего шума.

Нормандец подошел к шпиону и сказал:

— Я тебя спрашиваю, чего ты ждешь здесь, христианский пес. Бьюсь об заклад, ты пытаешься помочь кому-то бежать. Ведь так, бедуин?

— Я — христианин?! Я сын песков и верный и убежденный слуга пророка и могу это доказать.

— А чего ты ждешь тогда здесь?

— Тебя.

— И чего ты от меня хочешь?

— Я хочу отвести тебя к каиду[43], чтобы удостовериться, что ты действительно мусульманин, а не христианин, переодетый мавром. Я слежу за тобой с утра, после казни испанца.

— Ну тогда ты видел, что я молюсь, как велит Коран правоверным, и хожу в мечеть к кружащимся дервишам.

— И что это доказывает?

— И ты видел, что я заходил в хижину мираба.

— Да, видел. А зачем ты ходил к мирабу?

— Чтобы он помог стать дервишем молодому человеку, которого ты видишь со мной.

— И толстяку тоже? — спросил бедуин с иронией. — Тогда ты все это докажешь у каида.

— Я готов следовать за тобой, — ответил Нормандец.

Он сделал вид, что вкладывает оружие в ножны, но, когда оказался совсем близко от бедуина, молниеносным жестом поднял руку и опустил рукоятку ятагана на голову противника, который упал на месте. Товарищи его, без сомнения люди храбрые и решительные, все как один бросились на помощь, крича:

— Убьем неверных! Это христиане!

Барон быстро сбросил плащ, намотал его на левую руку и кинулся на нападавших, за ним, правда без особого энтузиазма, последовал и Железная Башка, который предпочел бы сбежать, несмотря на всю свою похвальбу.

Молодой дворянин, как мы уже убедились, обладал железным ударом, а храбрости ему было не занимать. Одним ударом ятагана он отрезал руку первому, кто оказался перед ним. Раненый громко взвыл от боли. Потом он бросился ко второму, между ними завязалась ожесточенная схватка.

В это время Нормандец, избавившись от шпиона, сражался с двумя другими, стараясь держать их на расстоянии, а Железная Башка схватился с последним, клянясь бородой Магомета разрубить его на кусочки. Он надеялся, что ругательства и похвальба испугают противника и обратят его в бегство.

Бедуины храбро отбивались от христиан, демонстрируя искусное владение ятаганами. Они прыгали, как пантеры, уверенно избегали ударов противника и отвечали весьма умело, подвергая каталонца, который от страха едва управлялся с