— Только около года назад. Последний лорд долго держался, чтобы разбудить нас перед самой Кровавой Луной, чтобы мы были на пике сил. Достаточно времени, чтобы акклиматизироваться, прочитать записи предыдущих ковенантов, отточить навыки и стряхнуть пыль; но не настолько долго, чтобы мы зачахли или, что еще хуже, поддались проклятию.

Я вижу Рувана по-новому. Он родился в другое время. Он, как и все они, вырос в Темпосте, который находился в самом разгаре своего падения. Они заключили себя в рубин, пока их мир рушился, не зная, когда, или если, они когда-нибудь пробудятся... и что они увидят.

— Первое, что я сделал, когда проснулся... это убил последнего лорда. — Рука Рувана слегка дрожит. Он уставился в пустоту, несомненно, вспоминая ту ночь год назад. — Он поддался проклятию, но держался, потому что остальные его вассалы уже пали. Он должен был стать тем, кто нас пробудит. Он довел себя до грани, чтобы сделать это. И я должен был убить его. — Руван закрывает лицо рукой и смотрит вдаль. — И все равно каждую ночь я думаю о нем. Его темные глаза. Залитые его кровью. И я...

— Все в порядке. — Я крепко зажмуриваюсь и переношу свой вес с ноги на ногу. Не задумываясь и не колеблясь, я касаюсь кончиками пальцев его подбородка и поворачиваю его лицо к своему. Его рука отпускается, и он смотрит на меня своими глазами — испуганными и яркими. — Ты сделал то, что должен был.

— Я знаю. Но это... это я вырезал его грудь, а в моей теперь дыра.

Моя рука опускается на центр его груди.

— Здесь нет дыры, — успокаиваю я его. — Просто сильное биение сердца хорошего человека.

Его рука обхватывает мою, прижимая меня к себе. Не оглядываясь по сторонам в поисках Вентоса, Руван наклоняет голову и прижимается лбом к моему. Его глаза закрываются, и мои тоже. На мгновение мы дышим вместе. Мы опираемся друг на друга, и мои мысли улетучиваются.

— Спасибо, — шепчет он.

— За что?

— За то, что ты не такой охотник, каким я тебя считал. – Я слышу улыбку на его губах, не открывая глаз. — За то, что дала мне — всем нам — шанс.

Я тихонько смеюсь.

— Даже самая прочная сталь может согнуться... при достаточном количестве терпения, времени и силы.

Руван отстраняется, слегка усмехаясь. Мгновение медленно рассеивается. Это не разрыв или треск. Оно не обрывается резко. Но оно исчезает. Успокаивается. Теперь между нами новое чувство. Каждая эмоция становится тем глубже, чем больше я понимаю его и чем больше он понимает меня.

— Нам пора возвращаться. — Он отстраняется. Я отпускаю его, но это труднее, чем когда-либо. И не из-за какого-то глубокого желания. Но тихая тоска. Желание быть рядом. — Уже поздно.

— Мы не хотим, чтобы другие нас искали, — соглашаюсь я. Я готова снова лечь с ним в постель и надеяться, что завтра утром мне не придется убегать.

Руван осматривает комнату, прищуривается и начинает двигаться в направлении, отличном от двери. Вентос стоит перед другим вампиром в капсуле. Его рука слегка опирается на кристалл.

— Это будущий страж? Или лорд вампиров? — Я наклоняюсь, чтобы спросить Рувана под дых.

Он замедляет шаг.

— Нет. Она не одна из лидеров и не подписывалась быть хранительницей. Она хотела, но Вентос не позволил ей...

— Кто же она тогда?

— Его поклявшаяся на крови. Его жена.

Я моргаю. Несколько раз.

Поклявшаяся на крови... жена?

ГЛАВА 30

Жена?

Мой разум снова и снова повторяет это слово. Разве в обществе вампиров поклявшаяся на крови и жена — одно и то же?

— Руван... — не успеваю спросить я.

— Вентос, мы возвращаемся в замок.

— Идите вперед, — говорит Вентос.

— Уже поздно, и Лавензия будет ворчать, если ей придется охотиться за тобой, пока Погибшие более активны.

Вентос вздыхает.

— Хорошо, хорошо.

Он отходит от жены и становится в ряд с нами, когда мы пробираемся сквозь других дремлющих вампиров. Я пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь другом, кроме того, что слова «поклявшаяся на крови» и «жена» используются в одном предложении и, возможно, имеют одинаковый смысл. Отчаяние заставляет меня выпрашивать у Вентоса больше личной информации, чем я когда-либо... или хотела.

— Ты часто навещаете ее?

Он смотрит на меня боковым зрением.

— А тебе-то что?

— Мне просто любопытно. Руван сказал, что она твоя... — Я слегка поперхнулся словом и прочистил горло, быстро приходя в себя. — жена.

Вентос бросает взгляд на Рувана, но быстро отказывается от эмоций, тяжело вздохнув.

— Да, это она. И раньше я приходил гораздо чаще. Это было слишком давно.

— Ты и сейчас приходишь, прежде чем сделать что-то, из-за чего тебя могут убить? — спрашивает Руван.

— Каждый раз. — Вентос складывает руки, словно пытаясь оградить себя от этих личных вопросов.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы пробудить ее? — Я никогда не видела Вентоса таким ранимым и нежным. Я не могу не задаться вопросом, что за женщина могла бы оказаться рядом с ним. Впервые я думаю о том, что в нем есть часть, которую можно назвать мягкой.

— Каждый день. Но больше, чем просто спутница, я хочу построить мир, в который она сможет вернуться. Я хочу помочь покончить с этим, чтобы она могла проснуться и помочь восстановлению. — Он слабо улыбается, его руки безвольно опускаются по бокам. — Она великолепный целитель и одна из последних. Поколение вампиров, которое вернется в этот мир, будет нуждаться в ней. Она слишком ценна, чтобы тратить ее на нас сейчас.

— Мы создадим для нее хороший мир, — говорю я.

Кажется, он удивлен моей уверенностью. Вентос делает паузу, и я тоже. Он оценивает меня с ног до головы. Впервые мне кажется, что я близка к тому, чтобы соответствовать.

— Смотри, чтобы так и было, Флориан. — Вентос подается вперед.

— Кажется, он впервые использует мое имя, — пробормотала я.

— Осторожнее, — шепчет мне на ухо Руван. Не успеешь оглянуться, как он назовет тебя «другом».

Я размышляла над этим на протяжении всего короткого пути к замку.