нашу сторону в 1950 году, обработал их и теперь обнародовал в своей книге «Василий Теркин после войны».

В предисловии к ней он не только рассказывает о том, как создалась эта книга, но указывает даже, не называя, конечно, имен, некоторых авторов отдельных ее глав. Так, например, замечательную главу «Про солдата-сироту» он услышал в доме для приезжающих города Асбеста от однорукого инвалида, бывшего гвардии сержанта и кавалера солдатского ордена Славы всех степеней.

Как же относится демобилизованный Василий Теркин к окружающей его подсоветской современности?

Не для этого сражался.В обороне загорал,Не для этого старалсяИ Берлин далекий брал,

с полною ясностью отвечает сам Теркин.

Что дала ему достигнутая величайшим напряжением 30-ти миллионов «Теркиных» победа?

День Победы это датаРазделения труда:Жизнь-жестянка для солдата,А победа, как награда,Снова Сталиным взята.

Перечислять все достоинства замечательной книги С. Юрасова значило бы пересказать ее всю полностью, потому что каждая строчка в ней ценность, каждая буква в ней дышит правдой. Но что же в ней самое главное?

Самое главное в ней то, что она ярко, выпукло и неопровержимо показывает, что русский солдат, даже и в советской армии, остался самим собою, тем же русским солдатом, каким он был на бастионах Севастополя и Бородинском поле. Изменилась лишь внешность, форма выражения, но сущность, нутро осталось то же.

Горе всякое сносили —Завещал терпеть Исус…Не один же я в РоссииВерен Богу остаюсь.Скоро день. Уже недолго.Будет день и на Руси.Ночь еще крадется волком,Только свет не погасить!

С. Юрасов уже показал нам себя ярким и сильным прозаиком в романе «Враг народа». Теперь он выступил, как поэт, как глубокий и тонкий фольклорист, сумевший не только собрать ценнейший материал, но обработать его, и блестяще оформить. Всё это очень ценно, но в книге есть нечто еще более ценное, принадлежащее его соавтору. Об этом соавторе говорит сам С. Юрасов в заключительных строках «Василия Теркина»:

Что ж еще? И все, пожалуй.Скажут – книга без конца.Но она и без начала,Как и жизнь ее творца,Как и жизнь ее героя:Позабудут – перетрет,Перетерпит – вновь откроют,Потому что он – НАРОД.

Народ русский, народ Российский писал эту книгу рукою С. Юрасова. Спасибо Юрасову, что он точно выполнил задание, данное ему, русскому офицеру, его подлинным и единственным «генералиссимусом» – подъяремным, подсоветским Российским народом.

«Наша страна», Буэнос Айрес,

9 мая 1953 года, № 173. С. 6

Сумевший понять

Когда читаешь повести или рассказы Е. Гагарина[130], то ясно ощущаешь струящийся с их страниц аромат чего-то близкого, родного, глубиннодорогого. Быть может, пахнет воском свечей перед ликом Угодника, быть может, свежевыпеченным ржаным хлебом или просто ушедшим на дно души, но не забытым детством. Пахнет Русью.

Поэтому повести Е. Гагарина воспринимаются читателем легко. Изложенное в них действует на него непосредственно, без нужды в расшифровке того, что хотел сказать писатель, как это случается, к сожалению, со многими современными авторами.

Живому восприятию написанного Гагариным способствует и его прекрасный, чистый и ясный русский язык, без претенциозных вывертов, не засоренный нарочито выдуманными неживыми словами (лишь бы было ново!), как это тоже, к сожалению, нередко встречается у профессионалов стилизации русской речи. Но всё это не главное, а главное в его творчестве то, что он искренне, всей глубиной своей души любит (вернее, любил) Россию. Не мечту о ней, не образ, созданный в зарубежной оторванности от нее, а подлинную, сущую, настоящую, живую. Любит, видя ее язвы, порою уродства, порою даже бесовскую одержимость…

Такова и выпущенная издательством им. Чехова его повесть «Возвращение корнета». Он раскрывает в ней внутренний мир эмигранта двадцатого года, попавшего на родину вместе с немецкой оккупационной армией. То ли нашел в ней его герой, что рисовал в своем воображении издалека?

Не то и вместе с тем то самое.

Е. Гагарин не старый и не новый эмигрант. Он выехал из России в 1933 году и, следовательно, знает подлинную современную Россию, а не руководствуется лишь своим субъективным, выработанным в эмиграции представлением о ней. В силу этого он верно и правдиво рисует разнохарактерные образы современных русских колхозников, солдат, партизан, молодых интеллигентов. Он не подходит к ним предвзято, с уже созданным о них представлением, но черпает это представление непосредственно от них самих, из первоисточника. Наблюдательность и чуткость помогают ему найти то, что скрыто от близорукого наблюдателя под выработанной советским бытом внешностью, найти подлинное русское.

Я пишу о Е. Гагарине в настоящем времени, но следовало бы писать в прошедшем, т. к. этот талантливый и глубокий прозаик задавлен грузовиком в 1948 году. Это большая потеря для русской литературы Зарубежья, т. к. она утратила писателя, понявшего ошибку многих эмигрантов 1920 года, от последствий которой они не освободились до сих пор. Сам он писал о ней так в конце книги «Возвращение корнета»:

«Здесь, на чужбине, он (герой повести – старый эмигрант) весь ушел в любование прошлым, в личную судьбу. Россия стала для него придатком к ней, к пейзажам Нестерова и Левитана. Живое тело России он обратил в ландшафт. В этом и заключается его основной грех, тягчайший грех его поколения».

Е. Гагарин свободен от этого греха.

«Наша страна», Буэнос-Айрес,

9 мая 1953 года, № 173. С. 6

«На западе»

Выпущенная издательством им. Чехова антология русской зарубежной поэзии задумана широко. Автор предисловия и ее конструктор Ю. Иваск[131] пытался охватить всю гамму поэтического зарубежья, начиная от признанных еще до революции поэтов эмиграции, как-то: Бальмонт, В. Иванов. С. Маковский и кончая поэтами, выдвинувшимися лишь за последнее десятилетие в среде самой эмиграции, поэтов «новой» волны, как, например, Д. Кленовский, А. Шишкова[132] и др.

О том, удалась ли конструктору задуманная им работа или нет, конечно, можно спорить. Я, например, думаю, что его постигла неудача: ему не удалось показать многих авторов достаточно яркими и характерными для них образцами их творчества, как это произошло, на мой взгляд, с несомненно крупным поэтом Д. Кленовским. Но во всяком случае, выпуск сборника нужно приветствовать и отметить его выход среди книг издательства им. Чехова, к сожалению, за последнее время резко удаляющегося от русской тематики и выпуска произведений русских авторов, заменяя их мало интересными для нас, читателей, переводами.

Ю. Иваск в своем кратком (быть может, излишне кратком) предисловии отмечает три темы, господствующие среди поэтов эмиграции: Россию, чужбину и одиночество. Умышленно или неумышленно, но им забыта четвертая и, пожалуй, самая главная тема – Бог, устремление к нему человеческого духа, пробуждение религиозного чувства даже в тех сердцах, где оно до эмигрантских скитаний было приглушено.

Именно эта тема наиболее характерна для четвертого раздела сборника, иллюстрирующего творчество «новых» поэтов. Она ярко видна в стихах того же Д. Кленовского, который идет к постижению Творца мира чисто тютчевским путем