Никакой системы для передвижения кочевых племен не существовало, но именно весну, когда природа восстанавливается после долгой зимы, звери только плодятся, а урожай еще не созрел, северные племена проводили в долине неподалеку от Великого хребта. Иногда они отправлялись в торговые города вроде Шетера на летние ярмарки, давали представления, зарабатывали, помогая простым людям с защитой жилища, лечением и магическими существами, которые приносили вред. Шаманы были освобождены от налогов не только потому что не имели постоянного места жительства, но еще и по причине их полезности. Солдатам не приходилось заниматься проблемами, которые кочевники решали в два счета, беря довольно скромную плату за свои труды. Завелся ли на болоте злобный дух, напал ли на деревню обиженный призрак или еще какая нечисть – все решат шаманы.

По той же причине и жители деревень у Черничной горы обрадовались появлению Аури, надеясь, что их «нечисть» тоже изгонят. Вот только демон неожиданно оказался лапочкой и даже простил их за сплетни и набег. Найт надеялся, что отныне он с селянами заживет душа в душу. Но это по возвращении в свою пещеру, а пока он дремал в пустующем сарайчике. Заложив руки за голову и откинувшись на седло, поверх которого лежало покрывало, он с помощью ауры отпугнул комаров и безмятежно посапывал. Кисточка примостилась за его воротником между ключицами, иногда ворочаясь и щекоча подбородок.

Днем, заметив в городе Серебряных рыцарей, ребятам пришлось быстро сматываться из крохотной гостиницы, где за несправедливо большую плату удалось получить лишь две крохотных комнатки и невкусный ужин. Хозяин был подозрительный мужичок с сальными волосами, бегающими хитрыми глазками и загребущими руками, которые быстро умыкнули целых семь серебряных, спрятав их в карман поношенной куртки. Найт подозревал, что этот субъект занимается чем-то незаконным и либо прячет в своей хибаре преступников, либо торгует какой-то дрянью. Однако останавливаться в нормальной гостинице было опаснее, чем в этой. А если сам хозяин нечист на руку, то и подозрительных путешественников ему выдавать невыгодно.

Кто же знал, что к утру заявятся солдаты и решат провести обыск.

Хозяин гостиницы, у которого в постояльцах имелась четверка разыскиваемых преступников, какой-то болезненного вида паренек и знакомый вор из соседнего города, был в шоке. Северяне и Найт, полностью разделяющие его эмоциональное состояние, слиняли через окно, спрыгнув в кучу сена, забрав лошадей из сарайчика и ускакав сломя голову, пока не пришлось снова отбиваться и поднимать на уши всю улицу.

К вечеру они нашли это тихое местечко, где теперь дремал Найт. Через прохудившуюся крышу сарая было видно звездное небо и краешек Малой луны. «Оригинальные» северяне, конечно, называли одну луну Малой, а другую Большой. И притом необязательно это писалось с заглавной буквы. Зато кочевники, эти поэтичные натуры, любящие каждый ручей на земле и каждую звездочку на небе наделять мифическими свойствами и сочинять о них легенды, дали и лунам соответствующие имена: ту, что поменьше, называли Нур, а большую – Кларисса. История о них была очень красивой, Найт знал ее наизусть.

Его бледное лицо во сне являло собой образец безмятежности, что нельзя было сказать о физиономии Хана, стерегущего сон товарищей снаружи. Натачивая меч, он поглядывал назад, в дверной проем с давно выломанной и утащенной кем-то дверью, и размышлял, как им следует обойти большой город по пути.

Вскоре проснулся Нае, и вместе они обговорили маршрут, выбрав небольшой городок, отмеченный на карте маленькой точкой и неприметным названием Тинный. Город находился за большим оврагом, мост к нему обветшал, а сама местность считалась заброшенной. Причиной тому были частые оползни и слухи о том, что за Тинным есть болото, сожравшее половину населения и ставшее причиной, по которой другая половина сбежала в более благополучные города. Как болото «жрало» людей, зачем и почему никто сказать не мог. Любой разумный человек не стал бы соваться в такое жуткое место, если только за ним не гнались по пятам Серебряные рыцари. Но если уж так рассуждать, то именно там и следовало искать беглецов в первую очередь.

Так почему же они поехали именно туда? Из двух возможных вариантов: столкнуться с рыцарями на нормальной дороге, когда хозяин гостиницы с почти стопроцентной вероятностью выдал сбежавших постояльцев, чтобы смягчить собственное наказание за торговлю всякой дрянью, или же воспользоваться слишком очевидным маршрутом и иметь возможность хотя бы отбиться в заброшенном городе, компания выбрала второй. Вероятнее, рыцари вообще не поедут сюда, обманутые следами, что оставил Хан, проехав чуть вперед по главной дороге и засветив лицо на ближайшей станции. Найт (речь о коне) моментально домчал Элияра туда и обратно, черной стрелой срезав путь по лесу, перескакивая через овраги и минуя дороги. Конь был просто сокровище, в отличие от Ханта, что за всю поездку дважды сбросил своего хозяина, оказавшись недовольным тем, что тот уснул верхом. А ведь демону с Черничной горы казалось, что они поладили.

Нае сменил Хана на посту, и тот наконец-то отправился отдохнуть.

Аури и Вариан спали дальше, укрывшись пледами и прижавшись друг к другу спинами, а Найт развалился посередине, да еще с таким видом, словно ему снились мягкие одеяла, подушки и горящий камин. Хан не смог удержаться и как бы невзначай задел его нугу, проходя мимо. Найт, чей сон был потревожен, что-то забормотал, перевернулся на бок и продолжил спать как ни в чем не бывало. Только Кисточка соскользнула с его ключиц в рубашку и недовольно заерзала, снова укладываясь.

Хан покачал головой и лег в метре от этих двоих, навалившись на свое седло и уставившись в сияющее звездами небо.

Ночь цветущего и зеленеющего третьего месяца весны была теплой, словно летом. Ветер приносил ароматы травы, тумана и каких-то цветов, почти перебивавших неприятных запах старого сарая.

Медленно вдыхая и выдыхая, Хан погрузился в сон.

Найт открыл глаза, когда Аури сменила Нае, а на горизонте забрезжил рассвет, но в старом сарае было еще темно. Кисточка, вероятно, убежала охотиться.

Несмотря на то, что ночь была теплой, а юноша завернулся в пальто и лежал на толстом пледе, он все равно продрог, а его волосы были влажные от росы.

Человек, обнаружившийся на расстоянии вытянутой руки, когда Найт повернулся с одного бока на другой, был одет лишь в плотную рубашку. Выражение его лица во сне было спокойным: губы не кривились в ухмылке, брови не взлетали насмешливо вверх и не опускались, придавая их обладателю сердитое выражение. Глаза,