— Другими словами, вы перекладываете груз с плеч своих магов на плечи моих? Как вы их из казармы выведите?

— Извините, драгонарий-доно, но если бы у нас были менее жесткие сроки, мы бы отлично управились своими силами. У нас, разумеется, есть свои планы мобилизации и достаточное количество магов, но они немного иначе расположены. Разумеется, к началу парада маги будут на своих местах, и все солдаты будут обеспечены «изоляцией».

— Это вы меня извините, — подобрел Тардеш: — По всем правилам мне надо было ещё год назад сюда приехать, но, к сожалению, мятежники не предупреждают, когда им взблагорассудится взбунтоваться. Вы ознакомились с новыми планами мобилизации?

— Да, сегодня утром.

— Вы согласны со всеми пунктами?

— Конечно, ведь он одобрен вами, господин драгонарий, и отцом.

— Нет, «конечно» вам не пойдёт. Это значит, что вы невнимательно читали его. У вас, как у коменданта лагеря, должны быть свои соображения, исходя из наблюдаемой обстановки. Подумайте!

— Ну... я бы отказался от мобилизации по порядковым номерам дивизий, передвинув части с Порога Удачи в конец списка.

— Основания? Ну-ну, генерал, защищайте свою точку зрения.

— Вот, — он ткнул рукой в казармы ракшасов: — У вас не учтена недостача в магах, и не думаю, что им будет комфортно в этих холодильниках. К тому же в первых номерах на Пороге Удачи ходят самые недисциплинированные части, будет трудно поддерживать порядок на марше и в лагере.

— Вот. Видите? Весьма точное и правильное замечание!

— Мамору! — зашипел император: — Этот план составлял сам драгонарий-доно! Как ты смеешь его критиковать!

— Почему? — удивился Тардеш, жестом остановив готового рассыпаться в извинениях принца: — Наоборот, как я уже сказал, точное и правильное замечание. Знаете что? Давайте-ка, товарищ генерал, передавайте командование над лагерем какому-нибудь не столь важному офицеру, собирайте свои бумаги, и поехали с нами, во дворец. Посидите день над планом, может, ещё какие соображения найдутся?

И, разделив собой отца и сына, Тардеш почти насильно посадил их в повозку.

Вечером он застал Бэлу за разглядыванием нарисованной им вчера схемы.

— Привет.

— Ой, извините, ментор! — стажер вскочил, уронив складной стул: — Я увидел тут своё имя.

— Ага. Это действительно ты.

— А что это обозначает?

— Схема. Захотел продумать на досуге кто и что здесь представляет. Садись и смотри: кружочки обозначают персоналий, как ты уже понял, а линии — связи между ними.

— Они разные!

— Правильно. Пунктиры у меня означают дружескую, связь по работе, нейтральные отношения. Сплошная линия — тёплые чувства, а точки-тире — напряженные.

— Понятно. А что за «икс», которого все так ненавидят?

— Нет, наоборот... Хотя, может ты и прав. Понимаешь, посол доносил нам о завербованном агенте, но ничего не сказал, кто это был. Известно, что он не любит императора, теперешнюю императрицу и её детей, и дружил с покойным послом. Кое-что из этой схемы наталкивает меня на мысль, что это может быть женщина, возможно — первая жена императора. Надо бы узнать как-нибудь, где она сейчас живёт. Эх, жаль — был бы жив посол, половины работы бы не было! Но он, к сожалению, разбился...

— Не говорите мне, на том же корабле летела моя сестра.

— Вот как? Не знал... Соболезную. Ты ходил в посольство, забрал её вещи?

— Ходил, но не забрал, не смог — только поплакал...

— Ну, ладно-ладно... Сейчас-то не надо переживать... Ты принял командование на флагмане?

— Да, — ответил юноша, всхлипнув.

— Подожди, я сейчас тебе бумаги передам, — Тардеш вынул свой чемодан и стал рыться среди книг, папок с грифом «совершенно секретно» и «только для служебного пользования»: — Вот. Это приказ на капитана — я его подписал ещё до входа в систему, расписание служб, список паролей — не забудь сменить позже, лист награждений — ты, как капитан должен его утвердить, краткое описание проекта, подробные чертежи корабля, инструкция по эксплуатации двигателей, инструкция по безопасности, журнал проверки броневой защиты, журнал контроля электросетей, журналы биологического контроля — один для нас, один для людей, один для бхут. Если повезём демонов или ракшасов, для них тоже заведём — по журналу на каждую расу. Это надо носить с собой и сверять с бортовыми экземплярами. Когда вернёшься на корабль, не забудь обновить, а бортовой журнал и книгу шифров я передам тебе уже там. Пока вот тебе только ключи от сейфа. Голова ещё не кружится от обилия макулатуры?

— Нет, — новоиспечённый капитан на этом даже успокоился: — А всё-таки, для чего вам эта схема?

— Да, понимаешь... Может мне-то она не поможет... — Тардеш нервно заходил по комнате:

— Сенат согласен предоставить Гайцону независимость — это стратегический ход, чтобы избавить нас с тобой от удара в спину. За Красным Императором не заржавеет атаковать нашу ключевую провинцию, едва мы уведём силы на подавление — но он не поднимет руку на независимое государство. К счастью, для него идея фикс — «быть хорошим». Это же мы для них «варварская анархия, не знающая порядка».

— Да-да, конечно же, мы для «порядка» не подавляем разум и волю несогласных, — усмехнулся Бэла: — Однако, сестра мне писала, как здесь всё быстро изменилось по сиддхскому образцу. Многие дома боятся, что они сговорились, и мятежи по южной границе неспроста.

— Глупости, культура у них немного другая и восемьсот лет дружбы так просто не выкинуть. Этак любого, кто коллекционирует гайцонские катаны, или вообще картины, стоит объявить «врагом народа». Южная граница сама по себе не подарок — у Вельзевула только что закончился цирк с выборами, и главные клоуны ещё не успокоились, а в Убежище три дурные головы, вполне могут укусить друг друга за хвост, и при этом отхватить кусок соседа.

— Шульген тоже змей. Но он был лоялен.

— Что произошло с Шульгеном пока непонятно. Неизвестно, жив ли он вообще. Он должен был подавить мятеж! А теперь после того, как и он присоединился, всё запуталось ещё больше. Для сиддхов этот бунт — повод опять поднять свои лозунги «освобождения народов от тоталитарной тирании», и