На каждом шагу Гроут вздрагивал, втягивал голову в плечи, однако шел вперед и вперед.

– Только без паники, – приговаривал он на ходу. – Держись, держись…

Труба вновь скачком раздалась в стороны. Гроут пошатнулся, сбившись с ноги. Оброненный им фонарь разбился об пол, угас, и Гроут остался один, в темноте, посреди исполинской пещеры, необъятной бездны без конца и без края.

Однако он продолжал путь.

Со временем Гроут снова, уже далеко не впервые, начал выбиваться из сил.

– Ладно. Отдых мне уж точно не повредит, – решил он и сел. Пол под ним оказался неровным, изрядно шероховатым. – Согласно моим подсчетам, путь, скорее, займет дня два. А может, и несколько больше…

Отдохнув, подремав немного, Гроут двинулся дальше. Внезапный скачкообразный рост трубы больше не пугал: к этому он уже попривык. Рано или поздно он доберется до фотонного луча и войдет в него. Тогда силовое поле отключится, и его рост вновь станет прежним. При этой мысли Гроут слегка улыбнулся себе самому. То-то, наверное, будет Харди сюрприз, когда…

Споткнувшись, он здорово ушиб большой палец ноги и рухнул ничком в окружающую его темноту. Все тело его затряслось от неодолимого страха. Поднявшись, Гроут в панике огляделся.

Где теперь выход?!

– Бог мой, – выдохнул он и, наклонившись, ощупал пол под ногами.

Где выход? Куда идти?

Прошла минута, другая. Наконец Гроут неторопливо прошелся в одну сторону, затем в другую, но так ничего и не понял. Повсюду тьма – хоть глаз выколи.

Тогда он забегал сквозь мрак то туда, то сюда, поскальзываясь, падая в лихорадочной спешке… и вдруг замер на месте как вкопанный. Да! Да, вот оно, знакомое ощущение! Звучно всхлипнув, Гроут с облегчением перевел дух. Теперь он шел туда, куда следовало.

Удостоверившись в этом, Гроут вновь побежал – спокойно, дыша поглубже, с открытым ртом. Новая встряска, а с нею и новое уменьшение роста подтвердили: направление выбрано верно.

Гроут бежал и бежал.

Однако с каждым шагом вперед пол становился все ухабистей и ухабистей. Вскоре Гроуту, уставшему спотыкаться о валуны и колдобины, пришлось остановиться. Да что же трубу-то так скверно отшлифовали? Неужто наждака или проволочных ершей не хватило?

– А, да, разумеется, – пробормотал он. – Даже поверхность бритвы… для того, кто так мал…

Дальше он двинулся ощупью. Мало-помалу все вокруг озарилось неярким светом, излучаемым огромными камнями со всех сторон и даже его собственным телом. Что это? Удивленный, Гроут взглянул на собственные ладони. Пальцы светились во мраке.

– Тепловое излучение, – догадался он. – Ну, конечно. Спасибо, Харди.

В тусклом зареве Гроут перепрыгнул с камня на камень и побежал по бескрайним россыпям валунов пополам со скальными выступами, поскакал дальше, будто горный козел.

– Или, скажем, лягушка, – пробормотал он себе под нос.

Так он прыгал и прыгал, скакал и скакал, время от времени останавливаясь для передышек. Долго ли, далеко ли еще? Оглядевшись, он смерил взглядом громадные куски руды, грудами высившиеся со всех сторон, и похолодел от внезапного ужаса.

– Пожалуй, подсчитывать не стоит, – решил он и, вскарабкавшись на гребень утеса, перепрыгнул на другой край ущелья.

Следующее ущелье оказалось еще шире. Его Гроут сумел одолеть разве что чудом – задохнувшись, отчаянно уцепившись за край обрыва и едва выбравшись наверх.

Прыгал он без конца, снова, и снова, и снова. Сколько раз? Счет прыжкам он давно потерял.

Остановившись на краю очередной скалы, он собрался с силами и вновь прыгнул.

Прыгнул и полетел вниз – вниз, в пропасть, навстречу тусклому свету. Дна у пропасти не оказалось: падаешь, падаешь, а падению не видно конца.

Профессор Гроут смежил веки. На сердце стало спокойно, усталые мышцы обмякли.

– Вот и прыгать больше не нужно, – сказал он на лету. – Как там гласит закон насчет падающих тел… чем меньше тело, тем меньше оно подвержено влиянию силы тяжести. Неудивительно, что насекомые не разбиваются при падении… определенные характеристики…

Закрыв глаза, он с легким сердцем отдался во власть тьмы.

– И посему, – объявил профессор Харди, – мы имеем все основания полагать, что данный эксперимент войдет в анналы науки как…

Осекшись на полуслове, он сдвинул брови. Собравшиеся в аудитории дружно уставились в сторону двери. Кое-кто из студентов заулыбался, кое-кто даже захохотал. Не понимая, в чем дело, Харди тоже повернулся к двери.

– Тени Чарльза Форта! – только и смог сказать он.

В аудиторию выпрыгнула лягушка.

Питнер вскочил на ноги.

– Профессор, – взволнованно заговорил он, – это же подтверждает разработанную мной гипотезу! Лягушка уменьшилась в размерах настолько, что провалилась в одну из пустот…

– Что?! – оборвал его Харди. – Это просто другая лягушка!

Однако Питнер твердо стоял на своем.

– В одну из пустот между молекулами дна Лягушачьей Камеры! А после медленно, безо всякого вреда для себя, так как благодаря малой величине пропорционально меньше подвержена влиянию силы тяжести, опустилась на пол. А там, оказавшись вне силового поля, приняла изначальный вид.

Сияя улыбкой, Питнер вновь устремил взгляд на лягушку, неторопливо, с ленцой, скачущую по аудитории.

– На самом деле, – начал профессор Харди, устало опустившись в кресло.

Но в этот момент зазвенел звонок. Студенты принялись собирать учебники и тетради. Вскоре Харди остался один и, взглянув на лягушку, покачал головой.

– Не может быть, – пробормотал он себе под нос. – Лягушек на свете – хоть пруд пруди. Чтоб эта оказалась той самой… да нет, вздор, вздор!

И тут к его столу подошел один из студентов.

– Профессор Харди…

Харди поднял взгляд.

– Да? Что у вас?

– Там, в коридоре, вас ждет человек. Здорово возмущенный. Закутанный в одеяло. Очень хочет вас видеть.

– Ладно, – ответил Харди, со вздохом поднявшись на ноги.

У выхода он задержался, перевел дух, стиснул зубы и шагнул в коридор.

Действительно, в коридоре его ждал Гроут, закутанный в одеяло из красной шерсти и сам изрядно раскрасневшийся от возбуждения. Харди виновато взглянул на него.

– Мы ведь так и не выяснили! – воскликнул Гроут.

– Что? – пролепетал Харди. – Скажите… э-э… Гроут…

– Мы так и не выяснили, сумеет ли лягушка добраться до выхода. И я, и она выпали из трубы сквозь пустоты между молекулами. Нужно искать другой способ проверки Зенонова парадокса. Камера не годится.

– Да, в самом деле, – согласился Харди. – Скажите, Гроут…

– Об остальном после, – отмахнулся Гроут. – Сейчас у меня лекции, а вот вечером я к вам загляну.

И он поспешил к себе, придерживая одеяло у горла.

Хрустальный склеп[21]

– Внимание, борт «Внутренних Перевозок»! Внимание!