— Мой брат скорее сам спрячется в клетку, чем пойдёт против меня, — хмыкнула дочь Кирдана, не торопясь спешиваться. — Ты говоришь, будто беспокоился обо мне. Почему же тогда не встретил?

— Прости, леди, — вождь-охотник извинялся, однако взгляд был абсолютно уверенный в правоте действий, — когда Долион привёл Детей Солнца, он сам едва не оказался в тюрьме, а вместе с ним — все, кто посмели его защищать.

— Каленуиль?

— И она тоже. Её супруг сейчас на совете вождей, а сама она, под моей охраной, здесь, с людьми и «предателем». Леди Каленуиль хочет доказать отцу и всем Лайквэнди, что не позволит притеснять коренное население Семи Рек, и что если кто-то и должен уйти, так это лорд-чужак, забывший о том, зачем пришёл на землю Оссирианд.

— Моя наместница достойна восхищения, — сказала Линдиэль, проверяя реакцию Арастура. Ничего настораживающего во взгляде охотника не заметив, дочь лорда Новэ спешилась и отдала охраннику поводья. — Скажи, вождь, — очень официально поинтересовалась леди, — насколько благосклонно приняли Младших Лайквэнди?

— Младших?

— Солнечных, разумеется.

— Сказать честно, — Арастур изменился в лице, и дева заметила за насмешливой улыбкой нечто такое, чего предпочла бы никогда не видеть, — не нам решать, каким существам жить в Арде, а каким нет, если они не орки, конечно, но лично мне было приятнее существовать, пока я не встретил этих Солнечных. А что до остальных… — вождь-охотник скривился привычно, как всегда, какое-то время не продолжал речь, — назло твоему брату мы готовы принять даже Саурона с его вонючим племенем. Шучу, разумеется, на столь большие жертвы мы не готовы, но приютить Мараха и его марахингов в силах. Мы ждали тебя, и вот ты здесь, королева — мать будущего владыки.

Линдиэль промолчала, не желая снова вступать в спор и объяснять, что намёки бессмысленны. Может быть, стоило бы посмотреть на Арастура, как на потенциального супруга, однако дочь Кирдана не могла представить его в своей постели.

— Оссирианду не нужны Фирьяр, — заявила Линдиэль, отведя взгляд от нежеланного ухажёра, — зато они очень пригодятся в осадном лагере. Я посмотрю на них и решу, как поступить. Заодно награжу Долиона за помощь.

Из-за приблизившегося поворота реки долетела песня, которую орали смертные, перекрикивая подпевавших эльфов:

— Я по жизни загулял, словно в тёмный лес попал!

Я по жизни заблудился, я, наверное, пропал!

То в болота, то в леса манят чудищ голоса.

Слева блуд, а справа скука, кто-то тянет волоса.

Я рванулся, но упал, зацепился за любовь.

Понимаю — всё, пропал, разодрал всю душу в кровь.

Линдиэль прошла сквозь деревья, и глазам эльфийки открылась большая расчищенная поляна, на которой выстроились большим кругом Фирьяр, рядом горели костры, и некоторые гуляющие, разбегаясь, прыгали через огонь, однако большая часть была занята зрелищем внутри живого кольца.

— Моя дорогая! — послышался голос Каленуиль, из стоявшей отдельно от толпы Солнечных небольшой группы эльфов выбежала дочь лорда Каленовэ, раскрасневшаяся от мороза и, наверное, вина.

Подбежав к Линдиэль, леди крепко обняла её, потом отошла на шаг, подмигнула и учтиво поклонилась.

— Видишь? — указала Каленуиль на палатки и шатры среди деревьев в отдалении. — Теперь я живу здесь. А муж сейчас пытается договориться с… моим отцом, чтобы тот взялся за ум. Отец пытается уповать на то, что он избран самим Улмо править в Оссирианде, но как обстоят дела в итоге? Вала Улмо благословил нашу семью развивать судоходство, и по этой логике мы должны свободно плавать по всему Гелиону, но мы не можем продвигаться дальше реки Аскар, — эльфийка указала на крутой заледенелый берег. — Понимаешь, в глазах всех лорд Каленовэ больше не выглядит избранником Вала. Его открыто называют ставленником Тингола, а значит, он захватчик, действующий в пользу Дориата.

— Где Долион? — спросила Линдиэль.

— С нами, — губы Каленуиль дрогнули. — Вожди не позволили судить его, как предателя. Теперь, если наказывать Долиона, то придётся нарекать преступниками нас всех. Я вижу: дело идёт к тому, что либо отец уедет в Невраст, либо начнётся братоубийство, только уже в самом Оссирианде.

— Нельзя вмешивать Фирьяр в распри между эльфами, — задумчиво произнесла дочь Новэ Корабела. — Я заберу Младших на границу, а с Каленовэ пусть разбирается наш отец. Письмо я уже отправила.

— Полагаешь, если лорд Кирдан призовёт сына в Невраст, тот немедленно всё бросит и уйдёт?

— Посмотрим. Расскажи про этих Солнечных.

Каленуиль повлекла родственницу к толпе.

— Они очень жизнерадостные, — снова заулыбалась дочь лорда Каленовэ, — всё время, пока мы здесь стоим, люди поют песни, устраивают бои для развлечения, купаются в проруби. Уже сыграли две свадьбы.

— Часто болеют?

Каленуиль удивлённо посмотрела на Линдиэль.

— Бывает, покалечат друг друга, или мёртвого родят. Простужаются иногда, но кашель и текущий нос быстро проходят — сосновые настои помогают. Да, пару раз приходилось зубы выдёргивать. Не знаю, моя дорогая королева, часто это, много ли. Для меня — удивительно и непривычно.

— Это хорошее, здоровое племя, — констатировала Линдиэль, подходя к толпе, которая, услышав приказ пропустить владычицу, тут же расступилась, радостно приветствуя эльфийку.

Стуча в барабаны и размахивая трещотками, четверо бородачей с песочного цвета волосами создавали весёлую атмосферу праздника, к ним присоединился седой горбатый мужичок с деревянной дудкой, гудевшей очень задорно на одной ноте.

— Волки воют за спиной, стаей гонятся за мной!

Скачет конная дружина, я им вслед кричу: «Постой!»

Чуть не сбил! Умчался вдаль, что ему моя печаль?

Он в своём лесу плутает, никого ему не жаль! — распевало множество голосов.

В центре круга, намотав кожаные ремни на огромные, словно булыжники, кулаки, дрались два невысоких, но очень мускулистых бойца, голых по пояс, несмотря на мороз. То и дело издавая бравые кличи и натирая голую волосатую грудь снегом, соперники кидались друг на друга, молотя безжалостно, однако во взглядах небесно-голубых глаз не было вражды — только азарт.

— Нечисть рядом — вот она! Капает с клыков слюна,

Да и сам я обозлился, я теперь, как их родня.

И пошёл я напролом, покидал их бурелом.

Стало мне легко и вольно, ночью мне в лесу, как днём!

На притоптанный снег брызгула кровь, кроме тяжёлого дыхания и короткого мычания сквозь зубы, послышалась неразборчивая ругань, однако бой продолжался, как и раньше.

— Мне кажется, — тихо спросила Линдиэль племянницу, — эта песня про лес звучит не просто так. Неужели Солнечные настолько умны?