уж чего не ожидал. Меня это почему-то ужасно разозлило. – Джо рассмеялся. – В конце концов я сообразил почему. Помнишь, что я вечно говорил про свой подбородок? – Он надавил большим пальцем на ямочку. – Мол, это единственное, что он мне дал. Ну и я вроде как хотел ее увидеть. Как же по-дурацки все устроено! Но если разобраться… – Он умолк, не договорив.

– О чем вы разговаривали? Наверное, сложно было сообразить, с чего начать.

Теперь, когда он оказался перед ней, решимость Ясмин поколебалась. Это будет самый трудный шаг в ее жизни.

– У него пчелиные ульи, – сказал Джо. – И цыплята. Он сам печет хлеб, фигурный хлеб – косички, спиральки, зернышки и всё такое. Его жена выращивает овощи. У нее мозолистые руки и румяные щеки. Она даже волосы не красит.

– И тебе она понравилась. – Джо уже признался в этом Ясмин по телефону. – А как насчет его самого?

– Не знаю. Может быть. Я вроде как чувствую себя слегка обманутым. В смысле я проделал такой путь, чтобы повидать отца, а его там не оказалось. Человека, которым я считал своего отца, там не оказалось. Понимаешь?

– Думаю, да.

– Я думал, что предъявлю ему все свои претензии, а потом либо мы помиримся, либо я в бешенстве оттуда свалю. Вместо этого мы говорили про его внуков, вернее, внуков его жены Лили и Итана. Он научил меня собирать мед из ульев. Мы гуляли с собакой. – Джо округлил глаза, словно повествуя о загадочных обрядах.

– Но ты хоть попытался выяснить с ним отношения?

Джо покачал головой.

– Он говорил о том, как ужасно себя вел, когда Гарри забеременела. Каким был эгоистичным ублюдком. Как с тех пор сожалел… обо мне. – Щеки Джо порозовели. Он улыбнулся про себя над своим мелким хвастовством. – Он держит в спальне коробку с моими фотографиями. У его кровати стоит мой снимок в рамке.

– Джо, я так за тебя рада.

– Ну, идеальным отцом его не назовешь.

– Как и моего.

– Но другого отца у меня нет.

– Точно, – сказала Ясмин.

Вышедшее солнце расписало стену кленовым узором. Пыль и грязь трансмутировали, комната замерцала золотом. Нужно сказать все сейчас же. Ясмин посмотрела ему в глаза, и у нее сжалось сердце.

Когда он принимал роды посредством кесарева сечения и засунул руки внутрь, чтобы достать младенца, мать почувствовала это, несмотря на эпидуралку. Как будто кто-то моет посуду у нее в животе. Он рассказал об этом Ясмин сразу после знакомства. То же самое чувствовала под его взглядом и она. Он словно вспарывал ей живот и запускал руки внутрь. Похоже на страх. И на любовь.

– Раньше, в детстве, я иногда здесь спал, – сказал он. – Я приносил плед с подушкой и устраивался на скамейке. Приносил фонарик и читал комиксы.

– Звучит прикольно.

– Да не особо. Я боялся пауков. Всех этих странных звуков. А еще я ворочался и падал на пол. Помню, я кричал как резаный, но никто меня не слышал.

– Почему же ты продолжал сюда ходить? Ведь у тебя был такой большой прекрасный дом? – Завтра мне нужно будет кое-что тебе сказать. Разговор довольно серьезный. Джо хотел рассказать что-то о Гарриет. Он сбегал из дома, чтобы быть подальше от нее.

– Гарри устраивала вечеринки.

– Ясно. Тебе не хватало тишины и покоя. Джо, мне нужно…

– Нет, – перебил он. – Я приходил, когда с кем-нибудь ее видел. Иногда я за ней шпионил. Конечно, я расстраивался. Потом убегал сюда с пледом в надежде, что она с ума сойдет, когда заметит, что я пропал. Но этого никогда не случалось.

– Она никогда не сходила с ума?

– Она никогда не замечала.

– Наверное, тебе было очень обидно.

– Я был дураком. К завтраку я возвращался в дом, а она не вставала до самого обеда.

– Но она любит тебя. Ты же знаешь.

Джо не может сказать ничего серьезного про Гарриет. Она взбалмошная, эксцентричная, деспотичная мать. Она преувеличивает грехи его отца, чтобы искупить собственные упущения.

– Да, знаю, – отозвался Джо. Он повертел в руках чашку и стряхнул с пальцев пыль. В местах его прикосновений фарфор засиял белизной.

– Наверное, появилась радуга, – сказала Ясмин.

По кедровой кровле дробно стучал дождь.

– Ты хотела мне что-то сказать, – сказал он. Солнце исчезло, и его лицо выцвело, став таким же серо-белым, как чайная чашка.

– Ты мне тоже.

Возможно, он собирается с ней расстаться. Тогда не придется ничего ему говорить.

– Дамы вперед. – Он улыбнулся, но вид у него был мрачный.

– Джо, просто скажи это. Пожалуйста!

– Ладно. Так. – Он сделал глубокий вдох и резко выдохнул. – Ой, блин. Ладно. Это чертовски тяжело. – Он переплел пальцы на затылке и поморщился. Чтобы высказаться, ему требовалась сила – физическая сила. Он разминался.

– Все будет хорошо, – пообещала Ясмин. – Честно. Просто скажи это.

– Ой, блин. Ладно. Так вот. – Он сделал два долгих вдоха. – Как ты знаешь, я ходил к психотерапевту. Насчет отца. Вот. Дело в том, что он выявил… нет, это неподходящее слово. В результате мы сосредоточились скорее на Гарри. То есть на моих отношениях с Гарри, которые были…

– Дисфункциональными, – подсказала Ясмин. Значит, он с ней не расстается. Она приняла желаемое за действительное. Он действительно хочет поговорить о Гарриет.

– Теперь я понимаю кое-что о ней, а значит, и о себе, и…

– Я переспала с другим, – перебила Ясмин. И повторила свои слова еще раз, чтобы не оставлять места для недопонимания. У Джо не должно быть никаких сомнений относительно сказанного. – Я переспала с другим. И не однажды. Я тебе изменила. Несколько раз.

Джо уставился на нее во все глаза.

– Что? – Он перегнулся через стол, чтобы убедиться, что она не самозванка.

– Прости меня, пожалуйста. Мне очень-очень жаль.

– Ты переспала с другим? С кем? Кто это? – Он изумленно смотрел на нее. И пока не злился.

– Разве важно, кто он?

Джо выглядел потрясенным до глубины души. Он закрыл рот и снова открыл.

– Наверное, нет, – ответил он наконец.

– Мне правда очень жаль.

– Ничего себе!

– Надо было сказать тебе раньше. Но… нет, мне нет оправданий.

– Ты переспала с другим. Ты.

– Да, я, – отрезала она. Джо был похож на треснутого по башке мультяшку, над головой которого закружились птички и звездочки. Уж не думал ли он, будто она на такое не способна?

– Сколько раз? – Он моргнул. И улыбнулся. На секунду ей показалось, что он вот-вот рассмеется.

Ясмин готовилась к его гневу. Решила, что не будет оправдываться, припоминая ему его собственную измену. Предусмотрела все варианты и отрепетировала свои ответы, даже в том маловероятном случае, если Джо простит ее и несмотря ни на что станет умолять ее выйти за него замуж. Но к этому она оказалась не готова. Он вел себя так, словно она сказала ему, что умеет ходить по воде.

– Я потеряла счет, – сказала она.

– Правда?

– Нет.

– Я тебя раздражаю. Я не нарочно, – добавил он с неожиданной горячностью. – Я не хочу тебя раздражать.

– Я ужасный человек! – Она так успешно его дурачила. И себя саму. – Я гадкий, отвратительный человек. Вот тебе правда.

– Нет-нет, – возразил Джо. – Нет, ты… – Он умолк. – Ты не ужасный человек, – сказал он.

– У нас с тобой давно не ладилось. То есть сейчас у нас должен быть медовый период, когда все идеально. Но это не так.

– Медовый месяц наступает после свадьбы.

– Ты понимаешь, о чем я.

Он кивнул.

– Мне кажется, нам нужно расстаться, – сказала она.

– Потому что у тебя другой?

– Мы с ним не вместе.

– Но ты не хочешь быть со мной.

– Джо, признай, у нас не клеится! Все должно было быть по-другому. Нельзя просто продолжать притворяться, будто все в порядке, потому что это не так. Неужели тебе все равно, что я сплю с другим?

– Мне не все равно, – ответил он.

– Кольцо так и не нашлось. Я везде искала. Я верну тебе за него деньги.

– Не надо, – сказал Джо. В его глазах стояли слезы. – Значит, это конец? Все кончено. Ты твердо решила.

Ясмин была больше не