Шрифт:
Закладка:
10. Небесный цветок в саду тысячи лепестков
ПЛЕЙЛИСТ:
BTS – The truth untold[62]
JIMIN (BTS) – Promise
Michael Jackson – Speechless
Он не ответил,
Любит меня или же
Чувства угасли?
Мои мысли спутались,
Как пряди черных волос.
Госпожа Хорикава[63]
Руки безвольно опущены, голова поднята к небу, фарфоровая маска тихо упала на снег. На обезображенное лицо Мандзю ежиками хризантем падают тихие снежинки, смешиваясь со слезами. Он отрастил волосы, и теперь черные густые пряди свисали до пояса. Теперь он еще больше был бы похож на того тенина, который охранял алую паучью лилию, если бы не обезображенное лицо. Таким я видела человека, о любви к которому мечтала забыть тысячу лет, но, видимо, так и не смогла.
– Это снова была не Сягэ, – голос Мандзю дрожал.
– В следующий раз придет. – Старый наставник, кряхтя, наклонился, поднял маску, смахнул рукавом с нее снег и протянул принцу.
– Я слушаю эти слова сотни лет, а ее все нет. – Он выдернул из рук Хитати маску и рваными движениями вернул на лицо. – Может, она за эти годы уже десять раз переродилась, но так и не нашла меня.
– Вы же договорились с Сягэ, что будете ждать ее в императорском саду, где растет синий ликорис, – зябко переминался с ноги на ногу старик.
– Мизуки сказала, что заперла ее в пещере. – Мандзю постучал гэта друг о друга, пытаясь стряхнуть с них налипший снег.
Услышав свое имя, я напряглась.
– Ваш покойный отец Корэмицу обещал после своей кончины найти в Ёми ту пещеру и освободить затворницу, чтобы она смогла вернуться в наш мир.
Нос Хитати покраснел от холода, он шмыгнул и вытер рукавом выбежавшую жидкость.
– Видимо, ему не удалось, раз она до сих пор не переродилась. Наставник! – Мандзю резко повернулся к Хитати, чем напугал старика. Тот отшатнулся, но не удержался на высоких зимних гэта и едва не упал. Принц вовремя подхватил его двумя руками и держал, пока старик не восстановил равновесие. – Меня давно посещают мысли, что я уже никогда не смогу встретиться с Сягэ. Разве что…
Мандзю оборвал себя на полуслове и посмотрел на стоявшие вокруг деревья. Глаза его бегали по ветвям, но он словно не видел их.
– Разве что?.. – вернул его к разговору наставник.
Мандзю глубоко вздохнул, прикрыл глаза и тихо произнес:
– Разве что мне самому отправиться в Ёми и найти Сягэ там. Тогда мы сможем вместе переродиться. И, наконец, встретимся на земле.
– Эээ! – протянул Хитати. – Что вы задумали, мой принц? Вам было дано бессмертие, чтобы вы точно дождались свою возлюбленную. К чему такие мысли? Боги не любят, когда люди решают уйти из жизни самостоятельно. Они покарают вас за это и в наказание не дадут встретиться с Сягэ.
Мандзю рассмеялся. Громкое, щелкающее эхо взорвалось в небе и разлетелось колючими осколками по округе.
– Боги не слышат меня! Они забыли обо мне. Я столько молился Ей, но она не слышит меня и безмолвствует. Если я убью себя, Аматерасу даже не заметит, – с горечью произнес Мандзю.
Он снова повернулся к Хитати и взял того за плечи:
– Знаете, какие мысли меня посещают? Что ничего не было! Нет и не было никакой Сягэ. Не давал я никому никаких обещаний, и никто ко мне в этот сад не придет. Все это мне приснилось в далеком детстве, и я поверил в глупый сон. И вас, и покойных родителей заставил поверить в это. И вот все те, кого я любил, уже давно ушли из жизни, а я по-прежнему продолжаю верить в свою детскую глупую фантазию. И еще мне кажется, что я и сейчас сплю и вот-вот проснусь. И весь этот кошмар закончится, и все встанет на свои места.
– Позвольте, мой принц, – вырвавшись из слишком крепких объятий, наставник отошел на пару шагов и потер плечи. – А как же кицунэ и ее проклятие? Она вам тоже приснилась? Я вот ваш сон не видел, а наказан той лисицей вместе с вами. Да и Мизуки эта не отрицала существования Сягэ. Вы просто устали, мой принц. Устали ждать. Может, вам стоит еще раз сходить в храм Аматерасу и снова помолиться ей. Оттуда вы приходите умиротворенным и с новыми надеждами… Возможно, на сей раз она услышит ваши молитвы…
– Вы правы, – Мандзю ткнул указательным пальцем в грудь. – Я схожу в храм. Но только чтобы прогуляться, пока горожане спят. Мне уже до смерти надоели эти стены. Я мечтаю о смерти. Такая долгая жизнь не нужна мне. Я будто не живу, а плыву под водой, выжидая момента, когда смогу вынырнуть. Это проклятье разрушило мою жизнь, и теперь она замерла в вечном ожидании. Когда я приходил в этот мир, в это тело, надеялся, что проживу долгую, счастливую жизнь рядом с возлюбленной. Но не настолько долгую… И где, разрази меня молния, бродит сама Сягэ? Эта жизнь оказалась слишком долгой, и пора уже что-то с этим делать!
Пнув снег, Мандзю спрятал руки в рукава и решительно направился к выходу.
– Мой принц, куда вы? – испуганно протянул к нему руки Хитати.
– Совершать молитвы, – грубо бросил Мандзю.
Я последовала за ним. Там, возле стен храма, в уединении, я наверняка смогу отважиться показаться на глаза Мандзю. Встану перед ним и, не говоря ни слова, исправлю то, что когда-то натворила. Вдруг появилась уверенность в том, что у меня будет достаточно времени, чтобы набраться храбрости и показаться Мандзю. Сердце бешено забилось в предвкушении. Мне снова стало страшно, приходилось бороться с собой.
Мокрый, рыхлый снег тихо ложился на подмерзшую землю. Он был уже повсюду: облеплял крыши домов, надел на ветви деревьев тяжелые белые шапки. Те молча покорялись судьбе и обреченно клонились к земле. Воздух наполнился морозной влагой. Стало трудно дышать. Каждый вдох наполнял легкие водянистой дымкой. Выдыхать эту смесь из холода и невидимых капель воды было трудно.
Наниву накрыли белесые от снеговых туч сумерки. Мандзю зашел в спальню, накинул утепленный сокутай[64], вернулся на террасу и сунул ноги в гэта. Я вспомнила, где находится храм: тут недалеко – принц не успеет замерзнуть. Я бесшумно пошла с ним рядом. Прижав к лицу фарфоровую маску, знаменитое чудовище Нанивы, жившее в императорском дворце, направилось прочь
