документов. Как свидетельствует текст памятника, размер фонсадеры должен был исчисляться исходя из оценки стоимости собственности плательщика. Обладатель имущества, оцененного в 200 или более мараведи, должен был внести 10 мараведи, а если стоимость имущества составляла не менее 20 мараведи, но не превышала 50 мараведи, то вносимая сумма не должна была превосходить 5 мараведи. Значит, на выплаты уходило от 5 до 25% стоимости имущества, что следует признать весьма значимой цифрой.

Эти данные позволяют понять, почему взимание фонсадеры нередко превращалось в длительную и сложную процедуру. Свидетельства этого сохранили куэльярские документы XIV в. В этот период город находился уже достаточно далеко от границы, и призыв горожан-пехотинцев в войско утратил реальный смысл: пешие контингенты просто не успевали вовремя прибыть к театру военных действий. Лишь рыцари по-прежнему продолжали участвовать во всех походах короны, а значит, исключались из числа обязанных платить фонсадеру.

Всей тяжестью она ложилась на плечи тех, чьи предки были пехотинцами в XII–XIII вв., и кто в XIV в. фактически превратились в податных людей, непосредственная связь которых с системой военной организации значительно ослабла. Особенно подробно на основе куэльярских актов восстанавливаются перипетии, связанные со взиманием на территории консехо фонсадеры за 1340 г. Тогда Альфонсо XI намеревался предпринять масштабную акцию — осадить крепость Альхесирас на самом юге Испании, без взятия которой невозможно было установить контроль над Гибралтарским проливом.

Узость пролива позволяла берберам-маринидам постоянно вмешиваться в военные действия на полуострове на стороне Гранады, последнего мусульманского анклава в Испании, который сохранился со времен «великой Реконкисты», предпринятой Фернандо III Святым и Альфонсо X Мудрым в середине XIII в. Осада продолжалась до 1344 г., когда Альхесирас пал и значение марокканского фактора в столкновениях между Кастилией и Гранадой временно сошло на нет. Лишь смерть от чумы, настигшая короля у берегов пролива в 1350 г., спасла последнее мусульманское государство Пиренейского полуострова от полного поражения.

В феврале 1340 г., в преддверии похода, Лопе Фернандес, находившийся на службе в королевском казначействе, направил консехо Куэльяра грамоту, в которой сообщалось о планируемом королем походе к границе (yda de la frontera). В связи с ним куэльярские плательщики должны были внести в королевскую казну фонсадеру, сумма которой составляла астрономическую цифру для населения маленького городка — 40 тыс. мараведи. Ее надлежало уплатить в два этапа — 20 тыс. мараведи в мае 1340 г. и столько же в первый день июля того же года.

Кроме того, устанавливался порядок взимания платежа. В качестве его арендатора от имени консехо выступил некий Педро Фернандес, сын дона Фернандо из Куэльяра, который исполнял в городе должность королевского алькальда. Собранные суммы в указанные в документе сроки должны были получить лица, кандидатуры которых были утверждены королем, а именно — королевский арбалетчик Хуан Гонсалес из Роа и воспитанник названного выше Лопе Фернандеса Феррант Перес из Салданьи, либо те, кого они назначат своими представителями[1112].

Неизвестно, когда и как была внесена первая часть требуемой суммы (20 тыс. мараведи), поскольку в дальнейшем документы касаются лишь взыскания второй половины платежа. По всей видимости, сбор фонсадеры шел ненадлежащим образом: в июле того же года король передал контроль за сбором податей в королевстве в ведение другого лица — Диего Фернандеса, получившего должность главного казначея. В сентябре 1340 г. последний назначил сборщиками платежей на территориях авильского и сеговийского епископств (к нему в церковно-административном плане принадлежал и Куэльяр) Альфонсо Переса и Бласко Фернандеса из Медина-дель-Кампо[1113].

Во вторник, 7 ноября того же года, Альфонсо Перес предстал перед консехо Куэльяра, традиционно созванным звоном колокола церкви Св. Якова (Сантьяго), предъявил соответствующие грамоты короля и Диего Фернандеса и потребовал уплаты задолженности. Сход поручил присутствовавшему здесь же королевскому алькальду Педро Фернандесу внести от имени консехо все требуемые Альфонсо Пересом деньги[1114]. Однако на этом история выплаты фонсадеры за 1340 г. не закончилась.

Педро Фернандес, некогда служивший нотарием при королевском дворе, получил от Альфонсо XI право освободить от уплаты фонсадеры 12 своих людей (пахарей, мельников, огородников и пастухов), проживавших в деревне Сантибанес-де-Валькорна, административно подчиненной консехо Куэльра[1115]. Когда же четверо сборщиков — Гонсало Гарсия, Гарсия Ройс, Хуан Гонсалес и Родриго Санчес — не смогли получить денег с 12 освобожденных плательщиков Педро Фернандеса, они подали жалобу королю. 12 ноября 1340 г. Альфонсо XI, подтвердив привилегию Педро Фернандеса, распорядился тем не менее принять во внимание жалобу и учесть причитавшиеся с 12 плательщиков деньги в общей смете (cuenta), о чем и сообщил консехо в своей грамоте, составленной в Севилье[1116].

15 ноября, как гласит следующий куэльярский документ, Педро Фернандес все же передал Альфонсо Пересу собранную в Куэльяре сумму — 18 тыс. мараведи из 20 тыс., причитавшихся с консехо в качестве второго взноса по уплате фонсадеры за 1340 г.[1117] Таким образом, вместо 1 июля, как планировалось ранее, уплата была завершена лишь в середине ноября, т. е. с задержкой на четыре с половиной месяца. Но на этом дело не кончилось, поскольку возникла недостача — 360 мараведи, которые не внесли ни 12 зависимых людей Педро Фернандеса, ни остальные члены консехо. Тогда двое из четверых сборщиков — Гонсало Гарсия, сын Андреса Гарсия, и Родриго Санчес, сын Санчо Велы из Санта-Марины, — на основании королевской грамоты подали новый иск, теперь уже в суд Куэльяра.

Судебные заседания под председательством королевского алькальда Ферранда (Фернандо) Переса продолжались с 6 декабря 1340 г. до 15 января 1341 г. В его ходе обвиняемый Педро Фернандес пытался всячески развить тезис о том, что хотя он и выступал арендатором сбора фонсадеры, делал это от имени консехо Куэльяра, и, следовательно, не он, а консехо должно отвечать за недоимку. Согласно этой тактике ответчик безуспешно пытался добиться вынесения рассмотрения вопроса на сход общины, желая выйти из игры и запутать дело[1118].

Выслушав доводы сторон, алькальд постарался добиться их примирения и решить дело компромиссом. Он добился признания правоты сборщиков, и в соответствии с королевской грамотой ответственность за недостачу была возложена на реального арендатора[1119]. Однако Педро Фернандес, согласившись с приговором, заявил тем не менее, что внесет необходимую сумму лишь в случае, если этого потребует Альфонсо Перес из Медина-дель-Кампо, в непосредственном ведении которого находился сбор фонсадеры с города. Впредь пересчет полученных денег он требовал производить лишь в присутствии консехо[1120].

В итоге недостача так и не была возмещена, что обнаружилось через пять лет, когда Диего Фернандес, королевский казначей, сдавал свои дела. Тогда в феврале 1346 г. король Альфонсо XI из Хаэна направил очередное послание общине Куэльяра, в котором предписал представить отчет об уплате недостававших