не должен. Пожалуйста, не думай иначе.

Он отстранился от меня, дернувшись всем телом.

– Кто ты такая и что ты сделала с моей мелочной, хоть и очаровательной подругой?

Я пожала плечами.

– Может, я выросла.

Выражение его лица смягчилось.

– Да. Начинаю подозревать, что, возможно, так оно и есть.

Вооружившись рюкзаком «ДжанСпорт» (признаться, он гораздо практичнее любой дизайнерской сумки), для начала я направилась к Деннису. В последний месяц взяла за правило навещать их с женой раз в неделю, иногда приносила с собой закуски и кофе. Но в последний раз у меня не хватило денег. Может, после того, как мне удастся продать свои старые дизайнерские вещи в комиссионные магазины.

Этель с улыбкой открыла мне дверь.

– А вот и моя любимая девочка!

Прополов их огород и оставшись на чашку кофе («Если делать что-то для других, то на душе будет хорошо», – говорила мне Илона), я попрощалась с ними.

– Куда ты собралась? – спросил Деннис.

– На бульвар Сансет.

– Он же за много миль отсюда! – драматично произнес он. – Давай я тебя отвезу.

Я рассмеялась, покачав головой.

– Ни единого адского шанса.

– А что насчет земного? – нахально спросил он. Боже, как я любила его отцовские шуточки. Я так рада, что он вернулся в мою жизнь, пусть и не в качестве водителя.

– Тоже нет. – Я сделала паузу, нахмурившись, когда подумала об этом. – Знаешь, Деннис, мне нравилось, что мы так долго были одной командой. Ты стал моей любимой частью Лос-Анджелеса. Да и до сих пор остаешься.

Однако недолго. Они с Этель скоро вернутся на Восточное побережье, чтобы воссоединиться со своей семьей в Мэриленде.

– Но разве странно, что я люблю ездить на автобусе? Есть что-то действительно замечательное в том, чтобы сидеть перед окном, наблюдать за проносящимся мимо городом в наушниках и просто… ненадолго исчезать.

Губы Денниса растянулись в довольной улыбке. Его глаза заблестели.

– Да. – Он цокнул языком. – Я чувствую то же самое каждый раз, когда читаю книгу. До встречи, Хэлли.

Я отсалютовала ему и подмигнула Этель.

– До следующей недели, друзья.

Я приехала в Misfits and Shadows, мой любимый тату-салон, на полчаса раньше.

Для меня это впервые. Обычно у меня имелась привычка везде опаздывать. Что позволяло мне чувствовать себя важной, востребованной. Больше такого нет. Теперь я старалась быть собранной, предусмотрительной и пунктуальной.

На одной из наших сессий, которые мы проводили раз в две недели, Илона отметила, что, возможно, я так плохо себя чувствовала потому, что никогда не давала себе шанса на успех.

– Всегда опаздываешь, никогда не готовишься. Такое впечатление, что ты жаждешь потерпеть не-удачу, Хэлли, чтобы доказать себе, что ты на самом деле такая, какой тебя считают остальные.

Misfits and Shadows выглядел так же причудливо и красочно, как и остальная часть бульвара Сансет. Само здание было полностью черным. Вместо вывески – фиолетово-розовое граффити с названием заведения, украшенное объемными черепами и розами. Художники здесь самые талантливые. В лучшие времена, когда мне было нечем занять время, я часами просиживала здесь, планируя с ними свой следующий дизайн.

Я посмотрела на название тату-салона, глубоко вздохнула и, развернувшись, стремительно зашагала в другую сторону.

Я не могла этого сделать.

Мне бы не удалось смириться с неудачей.

Это ужасно, трусливо и глупо, но зато чистая правда.

Отказ меня уничтожит.

В кармане зазвонил телефон. Я вытащила его и нажала кнопку на светофоре, чтобы перейти улицу.

Мама.

Она звонила уже не в первый раз за эту неделю.

И явно не в последний.

Мне следовало бы чувствовать вину, но я ее не ощущала. Все сложно. Илона заверила меня, что можно взять время, отстраниться от ситуации и разобраться в своих чувствах, прежде чем встретиться с семьей.

Странно, но я не почувствовала того ужаса и смущения, которые обычно сопровождали звонки от мамы. Просто тупая боль в груди – боль, которая жгла чуть отчетливее, чуть глубже при мысли о том, что я отказываюсь от возможности попытаться чего-то добиться.

Не ответить маме – выбор, который я могла изменить.

Но не пойти на первое собеседование – выбор, о котором я бы точно пожалела.

Повернувшись, я целеустремленно зашагала обратно в тату-салон.

Я все еще пришла на пятнадцать минут раньше. Толкнув стеклянную дверь, словно торнадо, пронеслась к стойке администратора, прежде чем неуверенность в себе вновь утяжелила мне ноги. В салоне, как обычно, было много народу. Здесь не принимали без записи, и нетрудно понять почему. Это самый оживленный салон в Лос-Анджелесе.

– Хэлли! – приветствовала меня Мидоу, администратор со стрижкой «челси», тремя кольцами в губах и обильной зеленой подводкой на глазах. – Ты здесь. Хочешь что-нибудь выпить, пока я позову Грейди?

Грейди – большой босс. Владелец. Парень, который наносил татуировки всем знаменитостям в городе. Он не принимал новых клиентов уже лет десять или около того. Мне удалось встретиться с ним только дважды, когда он пребывал в хорошем настроении и у него в последнюю минуту отменился сеанс.

От тревоги комок застрял у меня в горле. Я с трудом сглотнула его.

«Если не будешь сама себя продвигать – то кто этим займется?» – спрашивала на сеансе Илона.

– Не отказалась бы от воды. – С добавлением транквилизатора.

– Конечно. Присаживайся.

Я так и поступила, пристроившись между взволнованной парочкой, пришедшей сделать парные татуировки, и здоровенным байкером, который все время поглаживал татуировку у себя на руке, которую явно хотел перекрыть. Я прижала рюкзак к груди, напоминая себе, что это место мне как дом. Я приходила сюда уже десятки раз. Была в курсе, кому принадлежит каждое из четырех рабочих мест в студии. Узнавала красные виниловые стулья, которые имелись у каждого мастера, и вспомнила, что на стуле Грейди есть огромная дыра.

Если он мне откажет, со мной все будет в порядке.

Если не терпите неудач, значит, вы недостаточно инновационны. Это слова Илона Маска, не мои.

Мидоу вернулась со стаканом воды. Спустя несколько минут появился Грейди – худощавый, весь в татуировках, стареющий, похожий на рок-звезду мужчина, которому нравились подчеркивающие мускулы майки и который коллекционировал карандаши со всего мир-а.

– Хэл. Рад тебя видеть. – Он остановился передо мной.

Я встала, закинув рюкзак на плечо, чувствуя себя маленьким ребенком, и потянулась, чтобы пожать ему руку.

– Спасибо, что принял меня.

– С удовольствием. Давай поговорим в моем кабинете.

Его кабинет находился в задней части здания и был полностью изолирован, что принесло мне облегчение, поскольку не хотелось беседовать при других. Как только я села перед ним, он сцепил пальцы, откинувшись