прошлась по коридор и замерла у лестницы к башне мага. Помедлив секунду, поднялась наверх, толкнула резные двери. Незаперто. Чародейка слишком часто бывала здесь и изменения сразу бросились в глаза. С полок пропало несколько книг, оставив дорожки на пыли, ящики с реагентами были неаккуратно задвинуты, что-то просыпано на пол, а сам алхимический аппарат, занимавший большую часть стола, исчез, на его месте сиротливо стояла волшебная кружка трезвости. Кьяра устало села на стул мага, провела ладонью по столешнице и черной дощечке с царапинами от мела. Стало очень тоскливо. Может Эридан и прав. Куда бы ни сбежал Зариллон, он забрал с собой кое-какие вещи, и это немного не вязалось с тем видением, что даровала ей Кереска. Все окончательно перепуталось в голове чародейки. Она вытащила из сумки дневник снов и принялась записывать произошедшее за последние дни, пока не устали глаза и пальцы. Тифлингесса направилась к подъемнику, чтобы привести в порядок мысли и чувства. Может, полет в драконьем облике поможет ей немного забыться?

Задар и Каленгил прохаживались вдоль парапета, поблескивая доспехами. Арадрив и Анеркаш о чем-то в полголоса разговаривали у механизма подъемника. Девушка поздоровалась с ними, синевласый окликнул ее взволнованным голосом:

— Кьяра, ты слышала про Зариллона?

— Только то, что он исчез, — печально ответила она. — А что, что-то ещё?

— Говорят, нашли тела, но я сам не видел…

Кьяра оторопела, а спустя мгновение уже воскликнула:

— Где?!

— Что где? — пробормотал эльф.

— Где нашли тела? И кого?

— Не знаю где, — пожал плечами Арадрив. — Слышал от Сумана с Ятаром, а те от лекарей, что в мертвецкой появились тела Зариллона и Фистиль.

Кивнув, девушка уточнила:

— А где мертвецкая?

Эльф покачал головой:

— Не знаю точно. Где-то в лазарете, спроси там. Если что узнаешь, то скажи.

Кивнув еще раз, Кьяра ринулась обратно в лазарет. “Все-таки мертв!” — с досадой думала она. — “Как он умер? Неужели, Эридан…”. Она заставила себя прогнать эту мысль.

Арума все еще не было, и тифлингесса спросила остроухого юношу, занятого сматыванием бинтов, где находится мертвецкая.

— В самый конец, налево и вниз, — вдруг он спохватился. — Но вам зачем? Арум уже осматривает тела.

Ничего не ответив, девушка быстрым шагом пересекла лазарет и побежала по ступеням, винтом уходящим вниз, где ее встретили тяжелый запах благовоний и прохлада похожего на склеп помещения. Драколюд задумчиво вертел в руках жезл и смотрел на тела, уложенные на жесткие койки. Тифлингесса медленно приблизилась к нему, и Арум сказал:

— Здравствуй, Кьяра. Слухи, видимо, быстро распространяются.

— Да, — еле слышно ответила девушка, рассматривая трупы. — Кто их принес?

Не было сомнений, что это Зариллон и Фистиль.

— Эридан их принес, — сказал жрец, не сводя глаз с некроманта. — Ночью, ближе к утру. Сказал, что решил проверить пещеры. Я сначала подумал, что это он их убил, разозлился на него, сильно накричал…

Кьяра осунулась. “Все-таки не смогла тебя защитить”, - подумала она, глядя на сероватое лицо мага. Драколюд облокотился о койку:

— Теперь вижу, что раны нанесены чем-то, мало напоминающим оружие. Да и, судя по цвету, они мертвы гораздо дольше, — пройдя к изголовью, он слегка повернул голову эльфа, пошевелил пальцем волосы. — За ухом нет отметины от шипа.

— А от чего они умерли? — спросила чародейка.

Арум склонился над лицом эльфа, приподнял пальцами веко:

— Я мало разбираюсь в этом, но, кажется, что-то смертельно поразило его мозг. Наверное, психическая энергия. Видишь, как покраснели белки глаз?

Кьяра заставила себя склониться над лицом мертвого соратника. Глаза и правда выглядели странно. Алые, на нижних веках следы застарелой крови.

— Выглядит так, — продолжил жрец, — словно кровь текла из глаз, как тогда у Эридана. А она, — он подошел к соседней койке, где лежала эльфийка, слегка отодвинул ткань на прорехе в одежде, что зияла в области груди. — Ее чем-то проткнули насквозь. На сталь непохоже, да и клинок Эридана оставил бы характерный ожог.

Отстранившись от тела, Арум устало вздохнул и задумчиво пробормотал:

— Не знаю, что и думать… Хочу воскресить его и допросить. Как считаешь, мне его привязать или не надо?

— Ты будешь воскрешать? — воскликнула девушка, не скрывая радостной взволнованности. — Не надо привязывать. Если что, я смогу замедлить его заклинанием.

Драколюд кивнул на жезл, зажатый в ладони:

— Могу, с помощью него. Так я воскресил каргу. Правда, это потратит всю его магическую энергию, и колдовать придется час… Ты уверена, что готова целый час сидеть в этом холоде?

— Нормально, — ответила Кьяра. — Драконья кровь согреет.

Хмыкнув, Арум приступил к заклинанию. Спустя некоторое время девушка заметила, что кожа эльфа приобрела живой оттенок. В какой-то момент грудь некроманта вздрогнула, делая хриплые вдохи, маг зашелся криком, полным боли и страха, и вскинулся, выставив вперед руки. Кьяра моментально вскочила, готовая поразить его заклинанием. Тихо позвала:

— Зариллон?

Эльф повернул голову в ее сторону, и тифлингесса поняла, что он ее не видит. Окровавленные глаза смотрели в никуда. Руки бессильно опустились.

— Кьяра? — позвал Зариллон. — Я плохо вижу. Где я?

— Ты в замке, — ответила девушка. — Расскажи, что случилось?

Он съежился от этого вопроса. Повисло тягостное молчание. Наконец некромант сказал:

— Ты, наверное, и так все знаешь.

— Нет, не знаю, — покачала головой чародейка, — и хочу услышать твою версию, как и Арум.

Она старалась говорить мягким успокаивающим голосом, чтобы не пугать волшебника. Ей самой отчаянно хотелось узнать правду. Опустив голову, эльф заговорил, делая паузы между фразами:

— Я совершил ошибку, был неосторожен. Может, слишком самонадеян. Хотел провести пару небольших экспериментов, но Лемифинви только этого и ждал. Ты знала, что на самом деле он — огромное растение? Даже целый коллектив растений, а его гуманоидные тела — всего лишь марионетки, управляемые им полностью или частично. Такую он может вырастить из любой, даже мельчайшей части.

— Я догадывалась об этом, — кивнула Кьяра. — Что случилось дальше?

— Он наложил на меня Обет [1], и я стал его слугой, — продолжил Зариллон. — Я оказался недостаточно мудрым, чтобы сопротивляться. Иногда я мог действовать сам, но если ему не нравилось, он бил психической энергией, — он вдруг поморщился, то ли от боли, то ли от эмоций. — И я много чего сделал, много плохого. Боялся смерти.

— В какой момент это произошло? — спросила тифлингесса. — И что ты сделал? Расскажи.

Ее тон все еще был мягким и сочувственным, но в голосе все больше сквозила печаль.

— Почти сразу после того, как мы въехали в этот дворец, — сказал Зариллон. — Я решил провести эксперимент… И ты знаешь, чем это закончилось. Я… — он запнулся, еще больше съежившись. — Я впустил фей. После мне стало