…Потерявший много крови Годолюб, вложивший весь огонь оставшейся жизни в последний натиск, так и не пришел в себя. Ни когда вокруг его шеи затягивали петлю – ни когда даны, перебросив веревку через поперечный брус на мачте, начали тянуть вверх безвольно болтающееся на канате тело князя. Причем шлем с Годолюба никто не снял – золото на его гребне должны были увидеть все сражающиеся…

Глава 3. Осада Велиграда.

Велиград, стольный град князя Годолюба, вождя бодричей. Лето 808 года от Рождества Христова.

Харальд Хальфданссон из славного рода Скьёльдунгов внимательно наблюдал за тем, как даны и свеи из хирда Хальвдана по прозвищу «Кровавый топор» готовятся штурмовать небольшую славянскую крепость. Конечно, «полудану» (собственно, имя Хальвдан так и переводится – и в случае с «Кровавым топором» дословно, ибо отец его природный свей) не хватило бы собственных хольдов и дренгов для штурма. Но в благодарность за спасение жизни, конунг выделил Хальвдану воинов…

В том числе и его, ярла Харальда, воинов!

А главное, сам «Клак» (собственное прозвище Харальда) был вынужден подчиняться приказам «Топора». Ведь конунг назначил последнего, более опытного и известного ярла хевдингом данов, взявших в осаду славянский замок… И это несмотря на то, что Гудфред и Харальд находятся пусть и в дальнем, но родстве!

Впрочем, в унизительном подчинении есть и свои преимущества. Ибо Харальд и его старший брат Ануло, правящие в Хедебю, смогли наладить беспрепятственную перевозку славян в свой город – надеясь в скором будущем приумножить богатство эмпория! Кузнецы и гончары, мастера женских украшений и купцы, умельцы резьбы по дереву и корабельщики – каждому найдется применение.

А с другой стороны, именно родство Гудфреда и Скьёльдунгов позволило сохранить жизнь большинству славянских ремесленников…

Тело ободритского ярла, подвешенное на мачте «Ворона», увидели все – как даны, усилившие напор на защитников, так и сами ополченцы, явно дрогнувшие после смерти вождя. К тому же все больше драккаров приставало к причалам – и все больше хирдов вступало в бой, ломая сопротивление славян, окружая их и отрезая путь к отступлению!

Впрочем, не все защитники лишись мужества при виде мертвого ярла – и многочисленности пребывающих врагов. Хирдманы ободритов (обесчестившее себя уже тем, что выжили, а не пали над телом ярла!) начали рубиться, словно одержимые – разве что не грызли щиты, подобно берсеркам… И они-то как раз и смогли пробиться к круглому замку, уведя за собой часть воинов купеческой охраны и пару десятков ополченцев.

Однако удар подоспевшего в сечу Ануло, чей хирд прибыл на трех драккарах, отрезал оставшемуся лейдангу (ополчению) путь в твердыню! В то время как сам Харальд высадился у отдельного причала, ведущего к крепости…

Внимание Клака привлекла небольшая группа воинов, спешащих к замершим у пристани славянским ладьям; еще бы чуть-чуть, и они успели бы выйти в море! Но хирдманы Харальда вовремя перекрыли путь славянским хольдам, защищающим всего четырех женщин и трех маленьких детей, включая одного младенца…

Воинов противника было немного – чуть более трех десятков. Может быть тридцать пять или даже тридцать три гридмара... Но это были отборные воины, искусные и яростные в битве! Они сражались секирами необычного белого отлива – и прямо на глазах Харальда один из датских хольдов, сдуру подставивший меч под удар славянского топора, лишился оружия. Белая секира буквально разрубила надежный, добрый клинок франкской ковки!

Было бы ободритов на десяток-другой побольше – и они сумели бы прорваться к своим ладьям. Но хирд Клака высадился сразу с двух драккаров – и славяне вынужденно отступили в замок, прикрыв собой женщин и детей; прорвавшиеся из гавани к тому времени уже втянулись в раскрытые ворота... Даны пытались ворваться в крепость на плечах бегущих – но в яростной сече у мостка, перекинутого через ров, потеряли три десятка хирдманов! Разменяв их на десяток ободритов, выбравших славную смерть…

Храбрецы построили «стену щитов» прямо на узком мосту – и бились до последнего воина, покуда их соратники не успели запереть ворота. А поднявшиеся на стену гридмары тотчас принялись закидывать штурмующих дротиками и стрелами… И пусть эта славянская жертва вынудила данов начать осаду, Харальд очень высоко оценил мужество павших.

Как оценил он и красоту одной из девушек, чье бегство ободриты прикрывали до конца! Очевидно, знатная женщина – возможно, родственница самого ярла… Но дело даже не в знатности! Обжигающего взгляда пронзительно синих (словно само море!) очей, мельком брошенного на Харальда, хватило, чтобы тот почуял отчетливый укол в груди... Жадный взгляд ярла скользнул за беглянкой, и Клак успел рассмотреть две тугие русые косы, хлестнувшие по воздуху при резком развороте – и искаженный гневом, но столь притягательный лик девушки: высокий чистый лоб, изящный разлет бровей и красиво очерченные, полные темные губы…

Харальд никогда не знал тех странных чувств, что охватили его при виде знатной славянки. Молодой ярл, он уже давно познал женщин – добытых с боя или купленных у работорговцев красавиц-трэллок. Они согревали его ложе по первому требованию, послушные и… Послушные.

Но в яростной славянской валькирии, поспешившей подняться на стену с охотничьим луком – и принявшейся довольно точно бить стрелами в сторону данов… В ней словно горит внутренний огонь – да какой необычайной силы! Мало того, она начала сниться Харальду… И измученный сладкой истомой от чарующих и пленяющих сновидений, ярл твердо решил, что заберет девчонку себе.

И пусть Хальвдан не смеет даже позариться на славянскую валькирию! Да, известный своей похотью «Кровавый топор» наверняка не пройдет мимо бойкой девицы… Но это лишь значит, что Харальд его опередит – обязательно опередит!

А уж если знатная дева действительно окажется родственницей павшего ярла… К слову ведь славного ярла, с горсткой гридмаров напавшего на хирд конунга – и прорубившегося к самому Гудфреду сквозь строй его хольдов! Что же… В таком случае Клак возьмет ее уже не наложницей, а законной женой. Таким образом, он почтит как память павшего храбреца – так и приблизит своих новоиспеченных подданных. Чье положение переселенцев в Хедебю вовсе не приравнивается к бесправному рабству трэллов.

…Когда хирдманы окружили лейданг ободритов в гавани, к славянам обратился старший брат Ануло – призвав сложить оружие в обмен на то, что их не лишат жизни и не обратят в рабство. Кроме того, он предупредил ополченцев