Шрифт:
Закладка:
Да, командировка в Петербург – это очень кстати.
Вечерами он будет ужинать с профессором Прокофьевым, своим давним другом, который заявил, что займет все вечера Олега. Смена обстановки в непростые жизненные периоды часто бывает единственным лекарством.
Несколько дней Шевцов не будет возвращаться в свой пустой дом, смотреть на фарфоровую фигурку, которую Полина подарила ему на Новый год, и думать о том, что она, наверное, уже не вернется и не позвонит.
Письма, которые принесла Надин, были все же прочитаны и убраны в ящик стола. Ничего интересного, кроме имени Ольга Мефодьевна, Шевцов в них не нашел. Или не хотел искать? Или хотел, но не мог сообразить, чем они могут помочь? Два письма были написаны одним почерком. Ясно, что какими-то хитрыми путями переданы из-за границы, потому и хранились в буфете с двойным дном. Опасные письма. Судя по упоминанию Парижа и пригородов, они пришли из Франции. Сама суть этих посланий – новости. Гора открыл автомастерскую, Ольга Мефодьевна не оправилась после воспаления легких, Ирина занимается танцами. Дальше про повышение цен, грядущую весну и вполне сносную жизнь. Хотя, насколько мог сделать вывод Шевцов, – довольно скромную. В другом письме сказано, что Гора с семьей осенью собирается в Америку, ему предложили работу за океаном. В конце августа все планируют съездить на море, уже нашли маленький съемный домик. Кто эти все? Ольга Мефодьевна входит в их число? Почерк очень аккуратный, практически каллиграфический, писала женщина. Третье письмо было скорее похоже на записку и написано другой рукой – буквы крупные и острые. В нем говорилось про то, что все живы, здоровы, хотя годы дают о себе знать, и что «зимой Ирина приедет в Ленинград». По этому письму нельзя было предположить, откуда оно отправлено. С одинаковым успехом послание могли написать в Твери или в Лондоне. И неясно, этот лист попал в компанию случайно или тоже прятался? На нем еще стояла дата – 1954 год. На женских письмах дат не было, а тут была.
И Ирина… Эта та, что танцует, или другая, не имеющая никакого отношения к французской?
Кроме трех писем в пачке, принесенной Надин, находился счет за пошив платья и фото из газеты. Фото маленькое, не очень хорошего качества. На нем люди толпятся у театральной афиши. Название спектакля читалось с трудом, но Шевцов выяснил, что это опера «Порги и Бесс». Почему именно «Порги и Бесс»? А не, скажем, более ходовая в те времена «Аида» и «Евгений Онегин»?
Счет тоже никак не вписывался в общую картину. Единственное, на его обороте карандашом было написано латинскими буквами: «valsev». Ни в латинском, ни в английском, ни в немецком, ни во французском языках такого слова нет.
Письма Шевцов прочитал, прилагающиеся к ним счет и фото рассмотрел, но сообразить, как все это между собой связать, – не смог. Может, и не надо связывать? Однако ощущение, что он что-то упустил, не покидало.
Ладно, пора собирать вещи.
Завтра утренняя лекция в родном университете, а потом – Ленинградский вокзал и ужин с Витей Прокофьевым.
Но все же, все же, все же… Шевцов подошел к столу, вынул оттуда бумаги и на всякий случай их сфотографировал. Перечитает по дороге, подумает. Вдруг поймет, что упустил?
Глава 5
1
Как Ариадна выдержала тот обед, она не знала сама. Пробормотала по дороге в кафе:
– Прости, кажется, у тебя намечалось свидание?
– Да не бери в голову, – ответил Марк. – Не знаю, что на Соню нашло. Она вроде как с другим парнем собиралась закрутить.
Сказал и перешел на новости про важных знакомых Надин, для которых он искал помещение. Ариадна слушала и не слышала, ела бизнес-ланч и не чувствовала его вкуса. Перед глазами все время стояли открывающиеся двери лифта, а там…
Наревелась от души она уже вечером, когда вернулась домой. Не бери в голову… Что значит не бери в голову?
Ариадна представила себе, как будет месяцами, годами стоять в том фойе и смотреть на лифт, двери которого раздвигаются, а внутри целующийся Марк. Каждый раз с новой красоткой.
А Ариадна, как последняя дура, стоит в толпе любопытных и наблюдает.
Она четко представила себе эту картину.
Ночью ей тоже снился лифт, Марк выглядывал из него со словами:
– Мы же друзья.
Проснулась Ариадна в слезах и весь день провалялась в постели, хотя Надин просила подъехать посмотреть ткани для скатертей в новую кофейню. Образцы Надин понравились, но хотелось услышать мнение человека профессионального. Ариадна наврала про давление, обещала приехать завтра и подумала, что до завтра она не доживет – сердце разорвется.
Дружба…
Нет, такую дружбу она не выдержит. Это еще хуже, чем… чем совсем не видеть Марка. Только ведь, живя в одном городе, зная телефон друг друга и имея общую Надин, не видеться не получится.
Ну почему, почему Ариадна не родилась такой красоткой, как эта Соня? Почему на одних смотрят с восторгом, а другие – просто друзья? И это высокое и почетное звание друга по сути – приговор?
К вечеру лицо Ариадны окончательно опухло от слез, рабочие планы по пошиву штор были сорваны, и жизнь казалась безнадежной.
Она с горя доедала большую плитку шоколада и смотрела в планшете фотографии городов. Думала, куда бы она поехала. Лучше подальше. В Хабаровск или Петропавловск-Камчатский. И по расстоянию от Марка далеко, и часовые пояса сильно различаются. Пусть ищет себе другого друга.
Вспомнив о том, как он подарил ей хризантемы на День святого Валентина, Ариадна всхлипнула. Она-то думала, что-то у них изменилось. И его дружба качнулась в сторону любви. Пусть чуть-чуть, но все же! Вечерний букет после прекрасного вечера – это же… романтично.
А потом лифт.
Размечталась, идиотка.
Можно махнуть в Псков или в Краснодар. Хотя Хабаровск все-таки лучше. А потом на глаза Ариадне попалась реклама. Ярмарка народных промыслов в Рязани. В марте. Это же через неделю!
Для того чтобы принять в ней участие, необходимо отправить заявку. Ариадна разглядывала на ярком баннере свистульки, деревянные расписные ложки, лоскутные прихватки. Можно для начала и в Рязань. Там папа. И квартиру снять проще. Наверное.
Глупости. У нее Надин и скатерти с вензелями для кофейни.
Ариадна отключила планшет и легла.
Все. С дружбой
