удалось встретить женщину, с которой он бы смог построить семью, и тема продолжения рода, оставаясь болезненной, была закрыта окончательно. Да, он хотел познать это чувство – чувство отцовства. Он хотел понять, каково это – держать на руках плоть от плоти своей, наблюдать, как маленький человечек растет, он хотел показывать ему мир, учить, жить вместе с ним. Однако не всем суждено стать родителями. Ему, видимо, не суждено. И Шевцов утешал себя тем, что у него есть ученики. Это почти как дети.

Сила убеждения велика. Олег принял ситуацию и смирился с ней. Но тут появилась Надин со своей безумной идеей.

Все внутри дрожало одновременно от негодования и мысли: «А если это шанс?» И вместе с тем противилось идее бывшей жены. Да, если получится, ребенок родится. Дальше что? Дни отца с четко регламентированным временем? Папа на час? Разве об этом он мечтал, когда думал о ребенке? Нет, тогда Олег мечтал о семье. То, что предлагала Надин… было очень далеко от мечты. Деловое соглашение с правами и обязанностями сторон. Шевцов знал точно, что участвовать в этом не хочет. И усилием воли заглушал нет-нет да прорывавшуюся мысль про шанс.

Полина же все не звонила.

Шевцов окинул взглядом комнату и отправился на кухню ставить чайник. Как все глупо и нелепо получилось. Почему-то казалось, что она поймет и все будет по-прежнему. Но нет.

В их последнюю встречу у банка Олег увидел женщину, которая что-то для себя уже решила. И решение это было не в его пользу.

А женщина стала близкой.

Вот такая незадача.

Чайник, пошумев, отключился. Шевцов за это время успел переодеться.

Кинул в кружку пакетик, залил кипятком. Снова безмолвные вечера наедине с собой.

А ведь как хорошо все было. Чувство одиночества после ухода Полины он тоже запрятал. Туда же, куда и боль от бездетности. Он прекрасно научился это делать.

Завтра институт, две лекции, семинары, встреча с аспирантом. Это вечером будет трудно, а с утра закрутит-завертит, станет некогда.

Шевцов сделал глоток.

И пора все-таки прочитать письма. В конце концов, может, и правда удастся найти следы исчезнувшей наследницы Отрадного.

3

С оппонентом Дану очень не повезло. Когда пришел отзыв, создалось впечатление, что все невоплощенные амбиции оппонента нашли свое отражение в тексте. Назар, прочитав его, сказал всего одно слово:

– М-да…

Дан, глядя на выведенные в отдельный раздел рекомендации, понимал, что человек более теоретик, чем практик. Дан мог доказать свою правоту, только вот как это лучше сделать: сейчас или на защите? В кулуарах или в открытом бою?

Впервые его посетило чувство, что защитить диссертацию окажется труднее, чем думалось изначально. И чувство это было новое. Дан был не просто уверен в своей работе, он знал, что она станет востребована на рынке. За его спиной стоял умнейший и все понимающий Назар. Но никогда прежде Дану не приходилось сталкиваться с так называемыми «политическими» и «подковерными» боями. Он не был интриганом сам и не умел правильно действовать с людьми, которые использовали чужую научную работу для достижения собственных честолюбивых целей.

Дан знал, что такое часто происходит на работе. У мамы, например. Там всегда параллельно с общей рабочей задачей идет офисная борьба за место под солнцем. У тети Нонны бывает. Пусть районная музыкальная школа, но там за каждым учеником стоит учитель и его учительские амбиции. Раньше, когда Дан слышал обрывки рассказов тети Нонны, всегда думал, что шекспировские страсти на фоне провинциальной музыкальной школы меркнут. Самому ему крупно повезло. У них в офисе была настоящая команда, болеющая за общее дело и работающая как слаженный механизм.

Прочитав отзыв, Дан был озадачен.

– Предоставь это мне, – сказал Назар.

Было видно, что профессор еле сдерживается. А Дан подумал, что если подопечному Назара оппонент выкатил такой отзыв – значит, чувствует свою силу. И не факт, что профессор сможет повлиять на ситуацию.

После университета Дан поехал на работу, просидел там до восьми и домой вернулся в девять, уставший, голодный и загруженный.

Женя тоже была молчаливой. Наверное, как и он – устала. Все же тренерская работа сложная.

Они поужинали, обсуждая новость про открывающуюся выставку в Пушкинском музее. Вернее, о новости сказал Дан, а Эжени слушала. Он так и не понял, заинтересовалась она или нет. Ответила лишь: «Да, это любопытно» и «Давай сходим».

Потом куда-то убежала, а через несколько минут вошла как ни в чем не бывало и спросила:

– Так когда будет выставка?

– Открытие в марте. Идти будет месяца три, времени для посещения навалом.

– Отлично.

После ужина они смотрели кино. Если честно, о чем фильм, Дан после просмотра сказать не мог – он думал о диссертации и об отзыве. Совершенно несправедливом. Оказалось, что его диссертация – прекрасная возможность свести счеты с профессором. Как мама выживает в банке, каждый день сталкиваясь с подобным?

В ту ночь Дан почти не спал, продолжая думать о диссертации, отзыве, оппоненте и Назаре.

А утром за завтраком бодрая Эжени излишне беззаботным голосом сообщила:

– Знаешь, кто мне вчера звонил?

– Кто?

– Лев Циммерман.

Дан даже перестал на несколько секунд намазывать мягкий сыр на тост.

– Тот самый?

– Тот самый.

Может, голос Женя и контролировала, но лицо – нет. Глаза блестели.

– И что тебе сказал этот легендарный мужчина?

– Он пригласил меня в свое шоу.

– Это потрясающая новость!

– Я тоже так считаю.

Теперь у Эжени кроме блестящих глаз была еще и широкая улыбка. Он понимал. Участие в шоу означает, что она снова будет кататься.

Женя не могла сидеть на месте, она вскочила из-за стола и начала ходить по кухне.

– Он сказал, что у меня будет даже сольный номер. Представляешь?

Дан представлял. Он наблюдал за Женей и улыбался. Кажется, удача снова повернулась к ней лицом.

– Ты сможешь совмещать тренировки и репетиции?

Эжени перестала ходить и снова села за стол. Взяла кусок колбасы и принялась его жевать.

– В этом-то и проблема.

– Поговори с Людмилой Борисовной. Я думаю, она пойдет тебе навстречу. Если репетиции будут вечером, ты сможешь тренировать утром, и наоборот.

Женя завертела головой, отрицая его слова.

– Ты не понимаешь. Дело в том, что репетиции будут в Сочи и спектакли пройдут там же. Мне придется уехать.

В Сочи? Уехать? Дан отложил бутерброд в сторону. Аппетит как-то резко пропал.

– На сколько? – спросил он.

– Точно не знаю. Может, месяца на два с половиной, а может, и больше. В майские праздники состоится премьера. Спектакли точно продлятся числа до десятого. А репетиции начнутся уже в