никому не желаем зла. Мирные странники, только и всего. Завтра мы уйдем, и вы больше никогда не вспомните о нас.

Берд, видно, собирался ответить что-то грубое, как вдруг ярый взгляд его поугас. Он оторопело помотал головой, точно силясь вспомнить, с чего это он так разозлился. Приметив это, девушка добавила ласковым, вкрадчивым голосом:

– Вы тоже не желаете нам зла, ведь так?

Оборотень едва заметно качнул головой.

– Не желаем.

– Мы пойдем, – улыбнулась Хейта. – Подышим воздухом.

Тот охотно кивнул.

– Идите.

Воинственные спутники Берда недоуменно косились на своего предводителя. Спутники Хейты были удивлены не меньше их, но старались не показывать виду. Они молча проследовали за Хейтой и взошли по дубовым ступеням, притворив за собой тяжелую дверь.

На улице друзья немедля окружили Хейту.

– И что это было? – изумленно воскликнул Мар.

Девушка только смущенно плечами пожала.

– Ты, оказывается, умеешь волю подавлять похлеще упырей! – не унимался тот. – А уж я, поверь, в этом знаю толк!

Хейта мотнула головой.

– Я не трогала его волю. Не думаю, что вообще умею. – Она задумалась, тщась подобрать верные слова. – Я как бы рассеяла всю его ярость и дикость, а взамен наполнила его радостью и покоем.

– Не знал, что тебе такое под силу, – подивился Гэдор.

– Да я сама не знала, – развела руками Хейта. – Никогда такого не делала прежде.

– А отчего решилась?

– Как-то само вышло, – растерянно ответила Хейта. – По наитию. Просто ощутила его злость, и очень захотелось заставить ее уйти.

Гэдор ласково приобнял девушку за плечи.

– А ты полна сюрпризов, наша дорогая Чара.

V

Селение рысей-оборотней окутал тихий туманный вечер. Пламя факелов задорно плясало, будто заигрывая со стремительно густеющей темнотой. В дымчато-сером небе блуждающими огоньками вспыхивали первые звезды.

Друзья незаметно пересекли узкую улочку и замерли перед домом старейшины. Окна слабо светились. Хобард не спал. Хейта первой спустилась по дощатым ступеням и тихо постучала. Сперва за дверью не раздавалось ни звука, потом уже знакомый им голос произнес.

– Входите.

Хейта толкнула дверь, и путники проследовали внутрь один за другим, нерешительно столпившись у входа. Хобард стоял посреди комнаты, и взгляд его выражал крайнее недоумение. Хейта пытливо огляделась в поисках советника. Хобард проследил за ее взглядом и тотчас все понял.

– Отослал его домой. Хоть я уже далеко не молод, нянька мне пока, слава звездам, не нужна.

Девушка мысленно этому порадовалась. Для успеха их дела было лучше переговорить с Хобардом наедине.

– Что вы хотели, добрые гости? – дружелюбно осведомился глава.

Гэдор выразительно поглядел на девушку. Мол, твой план, тебе и слово держать. Хейта собралась с духом и выпалила:

– Поговорить. Нам о многом надо поговорить.

Хобард был явно озадачен, но, как видно, ни сил, ни желания разгадывать неведомые загадки у него не осталось. Потому он просто указал им на лавку подле стола и неторопливо уселся напротив.

– Мы знаем о вашем сыне, – сказала Хейта.

В глазах Хобарда протаяло недоумение.

– Другом сыне, – поспешно добавила она. – Дорхе. Знаем, в чем его подозревают.

Брови оборотня сурово сдвинулись. Волна бессильного гнева захлестнула его с головой, но он сдержался и ответил тихо:

– Дорх не делал этого. Он… он просто не мог…

– Мы тоже так думаем, – кивнула Хейта. – Потому и желаем помочь.

– Тоже так думаете? – недоуменно переспросил Хобард. – Отчего? Вам ведь о нас ничего не известно.

Хейта растерялась. Но ей на подмогу тотчас пришел Гэдор.

– Почему же неизвестно? Советник ваш нам подробно обо всем рассказал. И про Берха с Дорхом. И про оборотней издалека, во главе с пресловутыми Гортом, Бердом и Гардой.

Хобард мрачно вздохнул.

– И что предлагаете делать? Пойти и прямо спросить их: «Не убивали ли вы моего сына?» Так они и ответят. – Он опустил опечаленный взор. – Да и не все ли уже равно…

– Как вы не понимаете! – горячо воскликнула Хейта. – Убийца все еще здесь, в Берлате. А завтра прощальный обед. Вам угрожает смертельная опасность!

Хобард поглядел на нее тяжело и устало. И Хейта вдруг с ужасом осознала- ему действительно было все равно. Он потерял жену. Потерял детей. Потерял желание жить. А в скорой смерти ему виделось избавление от пустоты и боли, что переполнили его страдающее сердце. Он знал о том, что ждало его завтра. Не мог не знать. Но не пытался никак этому помешать.

Хейте сделалось тошно. Она кожей ощутила, чего желал Хобард. Уйти. Исчезнуть. Позволить тьме поглотить его окончательно. А рыси-оборотни… они просто изберут себе нового главу. Взгляд старого вождя был не просто взглядом убитого горем человека. Это был взгляд обреченного.

Наверное, стоило посочувствовать ему, что-нибудь теплое сказать, но внутри Хейты отчего-то пробудилась ярость. Такая кромешная и безудержная, какая одолевала ее крайне редко, но уж если брала верх, противиться ей было почти невозможно. Девушка подалась вперед и бросила запальчиво и веско:

– Ваш старший сын, Дорх, он ведь еще жив. Как думаете, что сделается с ним, если вы завтра умрете? Вам не жалко себя. Пускай. Пожалейте хотя бы его! Неужто перенесенное горе отшибло у вас не только чувства, но и остатки рассудка?!

Хобард воззрился на нее с таким видом, точно ему отвесили пощечину. Рядом с Хейтой на лавке взволнованно завозился Мар. Она понимала, что он хотел этим сказать. Не подобало так разговаривать с главой рысей-оборотней Заповедного леса. «Плевать», – мелькнуло у нее в голове. Она и не такое скажет, если понадобится.

Хейта ждала, что Хобард разразится сейчас или грязной бранью, или отвесит хотя бы одно-другое крепкое словцо, но он совладал с собой. Только желваки судорожно заиграли на мужественном лице. Он упер в Хейту тяжелый, немигающий взор и приказал:

– Говори.

Хейта сняла с шеи амулет, зажала веревку в кулаке и протянула руку перед собой. Хобард недоуменно уставился на серебристо-белого дракона.

– Это не простой амулет, – сказала Хейта. – Он вырезан из клыка дракона и обладает недюжинной волшебной силой. – Она настойчиво тряхнула рукой. – Возьмите.

Хобард принял диковинную вещицу и спросил недоверчиво:

– Как он оказался у тебя?

– Подарок… старого друга, – ответила девушка. – Диковинных умений ему не занимать, но нам сейчас может пригодиться вот какое. – Она помолчала, собираясь с мыслями. – Если кто-нибудь зажмет амулет в ладони и поклянется на нем, но при этом соврет, амулет раскалится, точно опаленный драконьим пламенем.

– Этот кто-нибудь погибнет? – вскинул брови Хобард.

– Нет, – качнула головой девушка, – но ложку держать не сможет очень долго.

– И как это может нам помочь? – недоуменно спросилон. – Что вы хотите сделать?

– Делать придется не нам, – заметил Брон.

– Именно, – кивнула