Скажем, чтобы доставить к порогу родного дома купленный в Новокузнецке жигуленок, таштагольцу приходилось грузить его там на платформу, а здесь выгружать. Чтобы отправиться в отпуск на вновь приобретенном авто, надо было проделывать ту же операцию в обратном направлении: тут грузить, там выгружать.

И такая дичайшая вещь происходила относительно недавно, в девяностые годы. На дорогу до Кемерова длиной триста восемьдесят верст я закладывал двенадцать часов. Это в лучшем случае. Зимой рельсы могло замести так, что и за сутки не доберешься. Летом же в сильный дождь их подтопляло в низинах. Мы с замами передвигались по району на уазиках с ведущим передком и с комплектом цепей, увязнуть можно было легко – и в сугробе, и в весенней распутице.

Необходимые продукты и товары, в том числе скоропортящиеся: молоко, мука, овощи, яйца, которые могли в дороге прокиснуть, замерзнуть, сгнить, – доставлялись к нам по «железке». А что, если у людей день-другой не будет, к примеру, хлеба? Да они тебя на вилы поднимут! Так вот: народ в Таштаголе от голода, а районное руководство – от народного гнева не раз спасал Аман Тулеев, в те годы начальник Новокузнецкого отделения Кемеровской железной дороги. Порой он брал хитростью и смекалкой, которые не всегда вписывались в принятые в его ведомстве правила. Рисковал получить нагоняй от начальства, но в беде нас не бросал.

Когда Аман Гумирович стал председателем облсовета, то приехал в Таштагол со всеми замами – обсудить проблемы района и услышать пожелания. Мы повторили ему вопросы, с которыми год за годом безуспешно обращались к кемеровским властям: о строительстве автодороги и необходимости увеличить поставки электроэнергии.

Тулеев порой брал хитростью и смекалкой, не всегда вписывавшимися в принятые в его ведомстве правила. Рисковал получить нагоняй от начальства, но в беде нас не бросал.

Для страны девяностые были страшным временем: заводы и фабрики встали, потребность в руде и металле резко сократилась, расчеты металлургов с горняками практически свелись к нулю. Мы отгружали руду, но ничего за нее не получали. Значит, нечем было платить людям. Причем не только шахтерам, но и бюджетникам – учителям, врачам. В итоге накопились годовые задолженности по зарплате и детским пособиям, мы не могли обеспечить питание в детсадах и больницах, не на что было ремонтировать социальные объекты. Возить продукты вагонами стало невыгодно, оптовые базы позакрывались, торговля свелась к маленьким магазинчикам, каждый из которых работал сам за себя.

Назначение Тулеева губернатором Кемеровской области оказалось для нас подарком. Аман Гумирович знал и понимал Горную Шорию, территорию от Таштагола до Мундыбаша исходил, что называется, на своих двоих вслед за паровозом. Поэтому в ситуации, когда встали заводы, рудники – Таштагольский и Казский, а директор и основной акционер Мундыбашской обогатительной фабрики подписал приказ о ее ликвидации, Тулеев принял единственно верное решение. Как выживать людям, если нет альтернативы производству? Только с помощью дорожной артерии. Первое, что сделал Аман Гумирович для Таштагола, став главой области, – подписал постановление о строительстве в Горной Шории автодорог, без которых невозможно было даже думать о развитии района.

Сначала Таштагол соединили с поселком Кузедеево, и район получил доступ к Новокузнецку, а значит, и к остальным дорогам Кузбасса. С тех пор Горная Шория уже не отрезанный ломоть. Вторая очередь связала Шорию с Республикой Алтай. И мы перестали быть тупиком. Следующая задача – построить дорогу на Хакасию. Автомагистраль соединит юг Кузбасса, Абакан и Алтай, которые получат выходы к Монголии и Китаю. Это перспективно с точки зрения развития туризма и конкретно нашего горнолыжного курорта Шерегеш. Ведь большая часть лыжников приезжает к нам именно на автомобилях.

Мы стали прокладывать и внутренние дороги к отдаленным поселкам, где проживает коренное население – шорцы. Объять необъятное нельзя, по-прежнему остается немало населенных пунктов, куда можно добраться лишь по воздуху, на вертолете. С переходом на рыночные отношения каждый перелет стал обходиться в непомерную сумму. Аман Гумирович дотировал вертолет, который летает по району по сей день, доставляя продукты питания, больных и медикаменты, оказывая помощь во время паводков. Да мало ли что еще может понадобиться! Ситуации порой возникают самые непредсказуемые.

Еще одна особенность Таштагольского района: в дальних поселениях нет стационарных источников электроэнергии. Когда начинали работать, более шестидесяти населенных пунктов жили без света. Сегодня осталось тридцать шесть – тоже много, работу по электрификации ведем постоянно. В позапрошлом году подключили два поселка – Парлагол и Сокушту, в 2019-м благодаря поддержке губернатора Сергея Цивилева закрыли тему еще по двум – Тарлашке и Усть-Урушу.

В конце девяностых не было возможности не то что купить, даже отремонтировать дизель-генератор. Так, в поселке Усть-Кабырза стоял большой корабельный двигатель, но для него не было солярки. Аман Гумирович нашел решение, позволявшее этим поселениям получать электроэнергию, пусть не круглые сутки, но хотя бы по несколько часов утром и вечером. Сейчас в Кабырзу уже протянули воздушные линии электропередачи, люди живут со светом.

Но главная заслуга Амана Гумировича в том, что он смог запустить работу КМК и Запсиба. Наш район напрямую зависел от жизнеспособности этих промышленных гигантов. Заработают они – будет востребована и продукция Таштагольского рудника.

Когда восстановили производственную цепочку, не у дел оказался Мундыбаш, поскольку теперь руду перерабатывала Абагурская обогатительно-агломерационная фабрика. Тулеев принял волевое решение, предложив собственнику – ЕВРАЗу – переключить фабрику в Мундыбаше с агломерата на концентрат. Был открыт сушильный цех, чтобы зимой сырье не смерзалось, и после второго обогащения в Мундыбаше руда шла на завод. Город и поселки ожили.

Таштагол одним из первых выплатил задолженность по детским пособиям. Сейчас это кажется естественным, а в те годы подобное событие приравнивалось к исторической победе.

Мы можем говорить о туризме, лесной отрасли, золотодобыче, но жизненно важным для Таштагола остаются добыча и переработка руды, которой у нас хватит еще лет на сто. Шерегешский рудник перешел на новую технологию, там применяется самоходная техника, что на порядок изменило и производительность труда. Благодаря тому, что мы сохранили рудник в девяностые годы, сегодня у ЕВРАЗа появился интерес к его развитию.

У Тулеева феноменальное чутье, он сразу улавливает суть, и предвидит, выйдет ли из идеи толк. Повторять ему не пришлось.

Но не одной добычей жив район. Еще четверть века назад тогдашний председатель горисполкома Таштагола Николай Шатилов принял решение о создании альтернативной экономики. Так появилось АО «Шория-тур». К строительству туристического бизнеса привлекли банки, железную дорогу, собственников. Четыре тысячи отдыхающих, приезжавших к нам за зиму, считались отличным показателем. Сегодня мы принимаем за сезон