– Не делай так, – нахмурился вдруг Аконит.

– Как? – Кора захлопала глазами удивленно.

– Не смотри на меня так, не говори таким умоляющим тоном. Я и без того не могу противиться твоей воле… – он прикрыл глаза, массируя виски.

– Она права, мальчик, – заметил Кристофер. – Хадс! Да я сам бы этих тварей перебил за то, что они совершали! И я не сужу тебя, потому что, чего уж там, и мне приходилось убивать. Но у меня с армии было на это разрешение Короны. Но убийства счастья не приносят, а месть… Местью нельзя жить. Ты еще молод, у тебя столько времени впереди. А что до тех ублюдков… Мы придумаем что-нибудь. Я подниму архивы, а Кора, как Рубиновая дама, всколыхнет общество. Они не отвертятся.

– Не…

– Пожалуйста! – воскликнула Кора, мешая Акониту ответить. – Пожалуйста. Дай нам с твоим отцом хотя бы шанс помочь.

– А если не выйдет?

Ответ был очевиден, потому все промолчали. Если не получится, то Аконит сделает то, что уже делал – найдет их и убьет.

– Ладно, – тяжело вздохнул Аконит. – Ради вас.

– Спасибо.

– Тебе нужен отдых, старик, чтобы исцеление не пошло даром.

– Шутишь, засранец? Как я усну? Я же… – Кристофер не договорил: Аконит легко коснулся пальцем его лба, и дядюшка упал на диван, сладко похрапывая.

– Теперь ты, Корри.

– Что я? – она подтянула к себе кружку с холодным чаем, плескавшимся на дне.

– Уже поздний вечер. Разве тебе не нужно домой?

– До утра меня не хватятся. Не должны.

Аконит не стал спорить. Он поднялся, прошел к окну, отодвинул плотную штору, за которой оказалась дверь, ведущая на небольшой балкон, огороженный ржавыми металлическими перилами. Кора следила за тем, как Аконит выходит наружу, где разгоралась полночь. Он остановился у края, поднес сигарету ко рту и привычно щелкнул пальцами, вызывая огонек.

Кора поставила чашку на место и медленно встала с кресла. Неспешно, словно боясь спугнуть, она вышла на балкон. Аконит даже не обернулся. Пока он докуривал сигарету, царило молчание, разбавляемое заливистым лаем бродячих собак где-то внизу, на улицах Клоаки.

Произошедшее за день всплывало в сознании. Впервые на глазах Коры убили человека, но какого! Флетчер и близко не был хорошим человеком, он был тем, кто заслуживал кары, но должна ли она быть такой? После рассказа о лаборатории и о сотрудничестве с Людоедом жертвы казались преступниками, которые все же заработали именно то, чем расплачивался с ними Аконит, – смерть.

Более того, Кора не могла теперь ненавидеть его, как прежде. Если вначале он выглядел безумным таинственным убийцей, а потом предателем, то теперь он превратился в заложника обстоятельств, ожесточившегося, но еще не лишенного человечности. И спасти хотелось именно это – остатки доброты, которые еще тлели в сердце Аконита.

– Итак? Вижу, у тебя есть ко мне вопросы. – Он потушил сигарету в жестяной банке, наполненной окурками.

– Когда мы впервые встретились. Ты хромал. Почему?

Аконит недовольно цокнул языком, но ответил:

– Я сказал правду: потянул связки на ноге из-за Ильды. Эта маленькая засранка ужасно быстро бегает. Я испугался, что она попадет под копыта.

Кора прыснула, покосившись на несколько смущенного Аконита. Убийца. Гроза столицы. Потянул связки, спасая собачку.

– Испугался за ши-тцу?

– Она милая. И забавно передвигается по лестнице. Было бы жаль, если бы она так умерла. Ничего хорошего в такой смерти нет…

– Ты видел, как пес Генри попал под кеб, поэтому так спешил, что аж связки растянул, – Кора не спрашивала, но утверждала. Наверное, потому ответа так и не дождалась.

– А сирень? – вспомнила Кора. – Мы ведь уехали вместе. Как?..

– Когда я сбегал из дома Шарп, я видел калитку и видел проход к тебе, а дальше… Я знал, что мы уйдем, и попросил одного мальчишку доставить туда цветок.

– Мальчишку? Вроде того, который передал от тебя записку?

– Да, они сироты. В Клоаке их много. Некоторых Белладонна берет к себе на попечение. Они живут за ее счет, а взамен выполняют мелкие поручения. Еще вопросы?

– Я хотела узнать про Трумэна… Иссоп…

– Ты была права, – мягко улыбнулся вдруг Аконит. – Я простил его, но это не отменяло того, что он делал. Трумэн понимал это. Он помог мне с Миллером, а после мы выпили яд.

– Ты… тоже? – Кора судорожно выдохнула.

– В конце концов, я потреблял аконитин так долго, что он практически перестал воздействовать на меня. Нам с Трумэном показалось, что это достойный способ проводить его.

– А Жнец?

– Трумэну было все равно, а я хотел хотя бы на день запутать следствие. Отсрочки мне были нужны, потому что я почти чувствовал, как полиция дышит в затылок. А там был высокий и хромой Жнец, к тому же мой давний знакомый, который помогал Белладонне и с другими похоронами… Он не скажет лишнего, не выдаст меня. В общем, идеальное попадание.

Кора смолкла на некоторое время, растерянно глядя в пустоту перед собой, с трудом различая тусклый свет фонарей и очертания домов.

– А Миллер? Ты сказал, Трумэн помог с ним…

– Смежные специальности: химия и алхимия. Они до сих пор пересекались на научных собраниях, так что у Трумэна были контакты. И он знал, что Миллер – один из самых больших ублюдков. Так что он помог мне пробраться в его дом и пленить. О подробностях, полагаю, лучше умолчать.

Кору передернуло, когда она вспомнила место преступления. О пытках она знать не хотела, хоть и была близка к тому, чтобы заявить, что Миллер заслужил это.

– Я знаю про твой список, – продолжила Кора.

– Догадался. Сказали, ты заходила в комнаты.

– Ты был там?

– Рие был.

– Рие?

– Никто, или 9888. Он начинает новую жизнь, ему нужно человеческое имя.

– А тебе? «Гилберт» звучит неплохо.

Аконит пожал плечами, вытаскивая из портсигара новую сигарету.

– В конце списка есть 5897, – выпалила Кора. – Ты собираешься убить себя?

– Да, – легко ответил Аконит.

– П-почему?

– Потому что я не Гилберт. И не Джон. Я 5897, я Аконит. Я то, что из меня сделали те люди. Я кирпич, я чудовище. Такое, как я, не должно существовать. Самым правильным будет уничтожить это.

– Поэтому ты убил первых трех?

– Нет. Не поэтому. 0229 был когда-то 1229. Просто в лаборатории не захотели снова рисковать и отправили его обратно, сломав окончательно, чтобы он не смог никому рассказать. Но они не учли, что у нас есть Голоса. Они… Не знаю, как объяснить, но они ведут нас друг к другу. А 0229 смог сделать так, чтобы мы пообщались. Не вслух, конечно, а с помощью нашей сущности, думаю. Он