Шрифт:
Закладка:
— Если ты искренен, Михаил...
— Ты по-прежнему не веришь мне!
— Я хочу верить, потому и слушаю тебя,— ответила Мария Анатольевна и посмотрела ему в глаза.— Если ты искренен, то и я откровенно скажу тебе. Я не люблю тебя. Подумай сам, какое у нас будет семейное счастье? И еще: куда же мы сможем уехать или уйти от всенарод-ного горя? Где тот уголок, который ты мне предлагаешь? Вся земля обливается кровью и слезами. И последнее. Я дождусь своего мужа и готова терпеть любые муки, потому что люблю его и потому что у нас общие дети.
Она говорила тихо, но убежденно, а Слезовский все ниже и ниже наклонял голову. В нем не подымался протест, он понимал, что это правда. Сказал с волнением и робостью, будто боялся, что она немедленно выгонит его из комнаты:
— Муся, я все равно хочу помочь своим людям. Я знаю, что твой муж в городе. Ведь правда — он здесь?
Он не слыхал, как в столовую вошел Смоленко и стал на пороге. Правая рука в кармане, китель расстегнут. Высохий, суровый, он сверху вниз смотрел на сидящих друг против друга Слезовского и Марию Анатольевну.
— Знакомься, Жора,— сказала она, показывая рукой на гостя.— Это Михаил.— Обратилась к Слезовскому.— При нем можешь говорить все. Наш предыдущий разговор он узнает от меня. И помощь тебе окажет большую, чем я.
Смоленко молча сел.
— Это о нем шла речь,— снова сказала Мария Анатольевна.
— Ясно,— отозвался Жора.— Чего он хочет?
— Повтори, Михаил, свою просьбу.
— Я хочу,— начал Слезовский и проглотил слюну,— Я хочу содействовать Советской власти. Прошу Марию связать меня с лицами, которые борются против немцев. Получить задание.
— Задание могу дать я,— ответил Смоленко.— Притом, как говорится, не отходя от кассы. Вот.— Он полез в боковой карман кителя и вытащил небольшой сверток.— Здесь листовки. Вы должны лично распространить их в своем учреждении. Через два дня встретимся снова. С этой минуты ваш каждый шаг под наблюдением. Мы будем знать, как вы выполните поручение.
— Я иду на риск сознательно,— уже более уверенно сказал Слезовский.— Через два дня ждите...
— Стоп,— прервал Жора.— Здесь больше не показываться. Мы сами найдем вас.
Мария Анатольевна встретила мужа у Варнаковой.
— В самом фашистском кодле находится,— сказала она о Слезовском.— Этим нужно воспользоваться. Вспомни освобождение Борисова.
— А вдруг провокация? — спросил Шведов.— Чтобы выловить всю организацию, гитлеровцы как приманку выпустят и пять человек. И Жора поспешил с листовками. Я ему уже дал нагоняй.
- Милый мой, я ведь тоже хочу людям добра. Стараюсь ради них. Я почему-то верю Михаилу.
— Вот это меня и настораживает.
Мария Анатольевна заметила перемену в настроении мужа. Сердце подсказало ей, что он боится за их любовь, ревнует к Слезовскому. «Милый мой чудак»,— подумала она и заговорила снова:
— Саша, Михаил пригодится нам.
— Тебя могут расстрелять.
— Всех нас могут расстрелять. Разве мы не думали об этом, вступая на путь борьбы? Ты раньше всех можешь поплатиться жизнью. Так что же, я теперь начну тебя отговаривать?..
Александр Антонович дал согласие на встречу со Слезовским.
— Но скажи, чтобы с пустыми руками не приходил. Нам нужны фамилии агентов, которых готовят в советский тыл. Мы напали на след секретной части. По всем данным, она забрасывает шпионов.
О месте ее дислокации подпольщики узнали случайно, хотя о существовании таковой в Сталино Вербонолю сообщил Мужик. Это была разведывательно-шпионская группа фон Ниссе.
На Александровку для наблюдения за штабом «абвер-группы-304» послали Сергея. Он установил, что со двора ежедневно выезжает машина с какой-то аппаратурой.
— Еще там появляется наш давнишний приятель Юрочка-Курочка. Щербаков! — гневно сказал Сергей.
Решили сделать вылазку и захватить машину. Казалось, предусмотрели все: и скрытые подходы, и время нападения. Но выездная рация охранялась в степи тайными дозорами, и Вербоноль с товарищами нарвались на засаду. Были убиты Сергей и Степан по кличке Длинный, бежавший из лагеря сержант.
Андрей Андреевич плакал навзрыд.
— Ой, Сергей, Сергей. Что же я скажу в день нашей победы? — приговаривал огромный бородатый мужчина, ставший сразу беспомощным, как ребенок.— Это я виноват в твоей смерти.
Переживая вместе с Вербонолем потерю боевого товарища, никто не спросил, откуда Сергей родом, его фамилию.
Сообщение о связи Щербакова с разведывательно-шпионской группой фон Ниссе требовало немедленной встречи с Мужиком, и Вербоноль помнил об этом даже в горе. Шведов же попросил жену найти Слезовского и привести его.
— Пусть узнает у своего дружка Щербакова все возможное о шпионском гнезде,— сказал он.— И дай понять ему, что мы хорошо осведомлены о секретном центре в городе.
Первое задание Смоленко Слезовский выполнил наполовину. В самый последний момент у него дрогнуло сердце. Страх овладел им, и листовки он положил только в трех местах огромного здания СД. Остальные спрятал в туалетном бачке. Их обнаружил Граф. Внимательный к каждой мелочи, любящий порядок везде и во всем, он, как обычно, потянул за цепочку отлива и почувствовал, что она не идет вниз. «Не заложено ли там взрывное приспособление?» — со страхом подумал оберштурм-фюрер и кинулся было из туалета, чтобы срочно вызвать солдат. Но вовремя опомнился. «А вдруг просто зацепилась цепочка?». Он стал на унитаз, осторожно открыл крышку бачка и увидел сверток. Вытащил его, принес в кабинет и развернул... Граф не знал о других прокламациях, оставленных Слезовским. Они были кем-то забраны и утаены. Стоило признаться, как нашедшего обвинили бы в распространении большевистской пропаганды среди сотрудников гестапо. Ведь кто-то должен нести наказание.
Однако факт появления листовок взбесил оберштурм-фюрера. Он усмотрел в нем не только наглость, но и явную угрозу карательному органу. Сейчас важно обыграть случившееся так,
