– Звони Люсинде! Пусть…

– Я тут, – раздался хрипловатый голос напарницы.

– Только не переступай порог! – предупредил Макс. Люси резко затормозила у двери и вперилась в пространство своим фирменным взглядом. Макс же торопливо пытался установить ту защиту, которой пользовался в экстренных случаях. Тварь вертелась возле него, обдавая холодом, и каждый раз, когда приближалась вплотную, уничтожала защиту в ноль. Он тоже кружил по комнате в этом странном спарринге, пытаясь просто оттянуть нападение сущности.

– Здесь какое-то колдовство! Что-то нанесено! Оно и не дает тебе выйти! Совсем свежее, но считываются следы старого тоже. Эта комната как клетка! Тварь подпитывалась от девушки, получала от нее не только энергию, но и могла забирать внешность, воспомина…

– Люси! – перебил Макс, потому что напарница, увлекшись деловитым зачитыванием «диагностики», забыла о грозящей ему опасности. Впрочем, ее слова дали объяснения появлению «привидения»: похоже, эту сущность и подсылали к нему под видом призрака.

– Пардон. Тебя могла бы освободить Лида, но она сейчас без сил. Без своих способностей.

Макс на мгновение прикрыл глаза: это он и так знал.

Секундное промедление обернулось тем, что тварь куснула его за плечо. Макс даже не смог ее отпихнуть. Да и как отпихнуть нечто видимое, но бестелесное? Впрочем, укус ощущался вполне явно, как и последовавший за ним резкий упадок сил.

– Что случилось? – внезапно раздался громогласный голос Геры. Коллега слетел по лестнице так быстро, что его не успели предупредить об опасности. В комнату Гера не влетел, потому что что-то его будто не пустило.

– Е-е, какая красотка! – изумленно протянул коллега, когда направил свет от своего телефона на сущность. «Красотка» ощерилась и зашипела. Гера невольно отшатнулся, хоть и стоял по ту сторону двери. Похоже, магия Лиды так сработала – не пустила его в опасное место.

А тварь внезапно завизжала на ультразвуке и ринулась на Макса. Марина тоже закричала.

– Уведите ее! Гера!

– Я никуда не пойду!

– Марина, позови Сергея Степановича! – сориентировался Макс, как заставить ее уйти. – Гера, сопроводи ее!

К счастью, коллеге удалось увести Марину.

– Я что-нибудь придумаю. Что-нибудь… – забормотала Люсинда. Она что-то лихорадочно пролистала на своем телефоне и тихо чертыхнулась.

– Люси, только не говори, что ищешь в Интернете способы спасти меня! – вяло пошутил Макс, но по тому, как резко напарница опустила телефон, будто ее застукали за чтением чего-то неприличного, понял, что попал в точку.

– Люсинда, серьезно?..

В темноте он не видел твари, но почувствовал, как она присосалась к нему: в руку будто воткнули что-то острое, предплечье онемело, а по телу разлилась такая слабость, что перехотелось сопротивляться. Мысли путались, голову обволакивал ватный туман, веки сами собой опускались. Но привел его в чувство не крик Люсинды, а луч света, ударивший по глазам. Макс дернулся и моргнул.

– Не засыпай! Не засыпай! – завопила напарница. – Двигайся к двери! Давай, Макс! Шевелись!

Он с трудом сдвинул с места вначале одну ногу, потом вторую, и так, медленно, приставными шажками, двинулся к выходу. «Все равно бесполезно. Закрой глаза и отдайся сну», – то ли он возразил себе, то ли нашептала тварь.

– Макс, не останавливайся! Еще метр!

«Бесполезно».

Люсинда снова направила свет ему в лицо. Последний метр дался Максу так тяжело, как не давалось еще ни одно расстояние. Где-то вдалеке послышались голоса. Кажется, Марина все же привела Сергея Степановича. Но еще до того, как шеф показался на пороге, тварь, внезапно зашипев, выпустила его. Макса качнуло, он, дабы не потерять равновесие, шагнул в сторону и… неожиданно вышел за порог. Люсинда среагировала моментально: вцепилась ему в руку и дернула на себя. Макс едва не упал, но его поймали вместе Люсинда с Мариной.

– Максим… – севшим голосом окликнул Сергей Степанович.

– Все норм, – вяло отозвался он. Ему помогли подняться по лестнице. И с каждым шагом к свету и свежему воздуху силы возвращались.

– Я в порядке, – успокоил Макс коллег, когда они оказались на улице. Но кусочек шоколадки от Люсинды все же взял. От сладкого стало совсем хорошо.

Гера, который примчался чуть позже, спустился в подвал и вынес Алису. Не останавливаясь, он с девушкой на руках побежал к дому.

– Как ты нас напугал, Максим, – с облегчением выдохнул Сергей Степанович, и он не удержался от сарказма:

– А вы нас как!

Шеф сморгнул, шмыгнул неожиданно носом, совсем как его сын, и вздохнул:

– Пойдемте отсюда. Гера сейчас похимичит с воротами и выпустит нас.

Сергей Степанович развернулся и в компании чуть приотставшей Люсинды отправился к воротам. Макс задержал взгляд на Марине и, заметив слезы, ласково провел тыльной стороной ладони по ее щеке.

– Все. Все закончилось.

Марина кивнула, не в силах произнести ни слова. Никогда еще он не видел ее такой напуганной. Бедная маленькая девочка… Что ей пришлось пережить!

– Пойдем. Все будет хорошо.

Она кивнула, Макс приобнял ее и повел через двор к выходу.

Сергей Степанович оказался прав: Гера уже успел открыть ворота. Но Макс не удержался от того, чтобы урвать крошечный момент с Мариной наедине. Никогда еще он так не переживал, как сегодня за нее.

Он привлек девушку к себе, она доверчиво прильнула, уткнулась лицом ему в грудь, тихонечко выдохнула. И Макс ощутил, как по венам и артериям разливается горячее счастье. Так бы он и стоял вечность, боясь неловким вздохом нарушить их объятие. Но лучше все же не задерживаться. Там, снаружи, их ждет мир, который они будут открывать заново и вместе, – с походами в кино и кафе, с прогулками по тающей в сумерках и вспыхивающей неоном Москве. В том мире будут широкие проспекты и узкие переулочки, поцелуи через каждый шаг, разговоры до утра и уютное молчание. Будет Питер с его Невским, пончиками с сахарной пудрой, темными пугающими «колодцами» и с эпатажным золотом ослепительно-роскошных дворцов; седое небо с редкой солнечной улыбкой и свежий хулиганистый ветер со стороны Невы. Мороженое с разными вкусами, ужины в пафосных и простых ресторанах, бутерброды на природе, яичница и гренки к утреннему кофе. Осенняя горечь опавшей листвы, мандариново-хвойный аромат Нового года, звон апрельской капели и соленые морские брызги на загорелой коже. Их дни закольцуются с ночами и превратятся в целую жизнь – одну на двоих, счастливую.

Макс не сказал ей о своих желаниях и планах словами, но выдал все слишком откровенным взглядом. Марина улыбнулась, принимая все, что он бы предложил. Затем оглянулась на приоткрытые ворота и с видимым сожалением высвободилась из его объятий. В шутку, но демонстрируя, что не хочет ее отпускать, Макс снова притянул Марину к себе. Она засмеялась и повторила