Шрифт:
Закладка:
Кива нахмурилась:
– О чем ты?
Джарен тихо произнес:
– Она же твоя сестра.
Он ничего больше не добавил, и Кива ответила:
– Я в курсе. Что не так?
Джарен поерзал под ней и наконец сказал, тщательно подбирая слова:
– У тебя из родных остались только Тор и Зулика. Если не хочешь с ней сражаться, если не можешь даже представить, как обратить против нее свой дар… Я пойму. Все поймут. Никто из нас не станет тебя принуждать. Найдем другой способ.
С каждым словом, что срывалось с его губ, Кива напрягалась все сильнее – а потом расслабилась.
– Спасибо, что сказал, – хрипловато ответила она. – Для меня это много значит.
Джарен тоже расслабился.
– Мы что-нибудь придумаем, – заверил он ее, целуя в лоб. В нем не было ни следа злости, обиды или разочарования, лишь полное понимание.
Но Кива покачала головой: она не договорила.
– Для меня это много значит, – повторила она, – но Зулику необходимо остановить. А если мама считала, что только я справлюсь с ее тьмой, я должна попытаться.
Она вспомнила всех, кого любила, подумала, какая всем им грозит опасность, пока Зулика творит что хочет, и добавила:
– Я сама с собой не уживусь, если не попытаюсь.
– Но она же твоя сестра, – вновь мягко напомнил Джарен.
– Была ею, – сказала Кива, вспоминая ту девочку, которую знала больше десяти лет назад. Той девочки больше не было, на ее место пришла жесткая девушка, которая не боялась изувечить человека. Даже Киву и Тора, ее родных. – Я не знаю, что она такое теперь, испортила ли ее темная магия или все это плод ее желаний и намерений. Но в любом случае ее сила слишком опасна. Я не могу и не стану закрывать на это глаза.
Кива потеребила шов на груди Джарена и добавила:
– Хотя… Никто не говорил, что случится, если я в самом деле исцелю ее. Я не собираюсь… Я не стану…
– Никто и не ждет, что ты причинишь ей вред, – торопливо сказал Джарен, прижимая ее к себе. – Забери темную магию, и на этом твоя роль закончена. С остальным разберемся потом.
Кива благодарно кивнула, не давая себе задуматься над тем, какое будущее ждет Зулику. Она сказала Джарену чистую правду, но ей все равно было больно думать о некогда любимой сестре.
«Пусть она наша сестра, но у всего есть последствия, и очень скоро ей предстоит в этом убедиться».
Кива вспомнила, что сказал Торелл в начале путешествия, и его непоколебимое чувство справедливости немного успокоило ее. Судьба Зулики скоро будет решена, и Кива не только примет ее будущее, но и сама вынесет приговор.
И она впервые почувствовала, что готова.
Она сбежала из Залиндова, и не единожды, а дважды. Она справилась с наркотической зависимостью от ангельской пыли, вытащила себя из глубочайшей тьмы и нашла силы продолжать жить. Она сражалась на джиирванской арене и убила женщину, и ужас пережитого оставил на душе шрамы – но не сломил.
И Зулике тоже ее не сломить.
Она все еще очень боялась, особенно учитывая, какой силой владела сестра, но Кива тоже была сильна. И собиралась выложиться на полную, отдать все, что только имела, потому что друзья рассчитывали на нее.
И когда придет время, она их не подведет.
Кива почувствовала, что это решение правильное, и утвердилась в нем. Зулику больше обсуждать было незачем, да и не хотелось, так что она опустила ладонь на твердый живот Джарена и сказала:
– Кстати, о сестрах…
Он замер под ее рукой.
Кива осторожно, очень осторожно продолжила:
– Ты думал о том, что будет, когда ты увидишь Миррин? После всего, что она устроила… Больно, наверное… Уж я-то знаю.
Джарен медленно прикрыл глаза и кивнул.
– Я всегда знал, что она завидует, но и представить не мог…
Когда он вновь посмотрел на Киву, ей пришлось сморгнуть слезы, так много чувств было в его глазах.
– Хуже всего то, что я понимаю, почему она пошла на это, – продолжал он. – Мои чувства к тебе… Если ее чувства к Серафине хоть капельку напоминают мои…
Он умолк, потом тихо добавил:
– Жаль только, что она выбрала предать нас, а не рассказать о требованиях Навока и о собственной боли. Мы бы все обсудили, пришли к общему решению, но теперь… – Он вздохнул. – Ее судьба не в моих руках. И не в маминых. Миррин пошла на государственную измену, и, если мы вернем Эвалон, меру ее наказания определит Королевский Совет, а нам останется только принять его решение.
В его голосе звучала боль, и Кива крепче обняла его, точно зная, что он чувствует. И его, и ее сестра сделали свой выбор, и, если все пойдет как надо, обе за него поплатятся. Но это не значило, что хоть кому-то из них будет легко.
– Боги, ну почему с семьей так трудно? – пробормотала Кива.
Джарен усмехнулся – едва слышно, но этот смешок развеял нависшую над ними тяжесть.
– Вопрос века.
Кива вздохнула вслед за ним и, чтобы отвлечься, вытащила из-под одежды амулет, поиграла с гладкими краями и острыми камнями. Желая переменить тему – это пошло бы на пользу им обоим, – она посмотрела на рубин, топаз и изумруд и сказала:
– У нас теперь три кольца. Значит, осталось лишь одно.
Джарен согласно буркнул, достал кожаный мешочек, в котором хранил кольца, и без лишних просьб передал его Киве. И принялся задумчиво гладить ее по руке, будто не мог не прикасаться к ней.
Даже через одежду это ощущение чуть не сбило Киву с мысли, но она заставила себя сосредоточиться и поделилась тем, что уже некоторое время занимало ее голову.
– Тебе не кажется странным, что Сарана раздала кольца, ничего не сказав твоей семье?
Джарен пожал плечами.
– Может, она и сказала, просто за века забылось.
Кива повертела мешочек в руках и высыпала кольца на ладонь.
– Кинжал Торвина, Око Богов, передавался в моей семье из поколения в поколение. Бабушка знала о его истинной силе. Знала и мама, и Зулика. Это за века не забылось. – Она всмотрелась в кольца. – Райю и Фемби, Сибли, даже Исса – их предки сделали все, чтобы они помнили, что за реликвии им вверены. И я все думаю, почему Сарана не сделала то же самое для собственных потомков.
Джарен вновь пожал плечами.
– Я знаю
