Шрифт:
Закладка:
– Все хорошо? – тихо спросил он.
Она не сразу нашлась с ответом – частично из-за случившегося, но еще и потому, что он до сих пор ее не выпустил. Каким-то чудом она смогла собраться с силами и отошла, дрожащей рукой заправила волосы за уши, кивнула и хрипло ответила:
– Спасибо.
Дрожь унялась не сразу и возвращалась с каждой новой обнаруженной расщелиной. Эти рваные полосы прорезали гору пугающе часто, и чем выше они поднимались, тем больше их становилось. Некоторые удавалось обойти, но другие, как и первую, приходилось перепрыгивать; теперь Кива не забывала про рюкзак и прыгала подальше, чтобы снова не попасть по случайности в объятия Джарена.
Скоро ее страх расщелин уступил место тревоге насчет погоды, потому что начали собираться тучи. И она, и Джарен то и дело с опаской поглядывали на небо, и когда первая капля дождя упала Киве на щеку, она поняла, что самое время заняться поисками убежища.
Но тут она увидела ее – нужную пещеру на вершине горы.
Джарен тоже ее увидел и с широкой улыбкой обернулся к Киве – такой радостный, такой беззаботный, что она остановилась как вкопанная.
И тогда земля под ногами дрогнула.
Киве показалось, что она стоит на спине громадного просыпающегося зверя: соль поехала, земля растрескалась, могучий рев пронесся по всему хребту. Захотелось зажать уши, но она не могла: пыталась удержать равновесие; машинально Кива потянулась к Джарену, и их руки встретились как раз в тот момент, когда гора раскололась надвое…
Прямо у них под ногами.
Кива в ужасе взвизгнула, попятилась, увлекая за собой Джарена, но соль под ним крошилась и ползла, и на вершине распахнулась свирепым зевом расщелина.
И он провалился в нее.
– Нет! – завопила Кива, когда он рухнул вниз. Под его тяжестью она упала на живот и опасно повисла на краю, изо всех сил вцепившись в его ладонь. Она протянула свободную руку, чтобы подхватить его покрепче, но Джарен был слишком тяжел и тянул ее вниз, и она с безграничным ужасом поняла, что сама его не вытащит. – Помоги мне! – закричала она.
Но он уже выбросил вверх левую руку, до побелевших костяшек ухватился за край и подтянулся к краю расщелины. Кива помогала, изо всех сил таща его наверх.
А потом он внезапно оказался снаружи, они по инерции покатились назад, и он приземлился сверху; тяжело дыша, они лежали, не в силах пошевелиться.
Кива не знала, кого колотит сильнее. Она машинально обняла Джарена, сердце стучало так, что она почти не слышала собственное сбившееся дыхание. Глаза щипало от слез – она никак не могла справиться с испугом, как и не могла выпустить Джарена, хотя понимала, что надо.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем он смог приподняться на локтях и удивленно посмотреть на нее.
– Ты меня спасла.
Придя в чувство, Кива толкнула его в грудь, но он не пошевелился.
– Ты кучу раз меня спасал, – слабо возразила она. Накрапывал дождь, Кива чувствовала, как тихое «кап-кап-кап» стучит по лицу, смешиваясь со слезами.
Джарен шевельнулся, но лишь для того, чтобы коснуться ладонью ее щеки, нежно провести пальцами по дорожкам ее испуганных слез, и ее пробрало невольной дрожью.
– Почему ты плачешь?
Кива снова толкнула его в грудь, запаниковав уже по другой причине.
– Слезь, пожалуйста.
Он не шелохнулся.
– Кива, почему ты плачешь?
– А ты как думаешь? – с нарастающим раздражением ответила она. Злость – это хорошо. Если она злится, значит, одолевшие ее чувства отходят на задний план. – Ты только что на моих глазах провалился под гору! Чуть не умер!
– И это тебя огорчает?
Кива изумленно уставилась на него, а потом пихнула изо всей силы и, сумев выползти из-под него, вскочила на ноги. Спину прострелило болью – она упала на рюкзак, но не обратила на это внимания, свирепо глядя на поднимающегося Джарена. От нового разлома они оба старались держаться подальше – гора успокоилась, но Киве по-прежнему казалось, что все вокруг ходит ходуном.
– Ты серьезно сейчас? – прошипела она, вытирая лицо, и покосилась на небо – дождь усиливался. Далекие раскаты грома напомнили, что лучше бы поспешить в пещеру, пока дело не дошло до молний, но она не могла пошевелиться – ждала ответа Джарена.
– Да, – ответил он, твердо глядя ей в глаза. – Ты меня избегаешь. Я понятия не имею, что у тебя на душе. Так что серьезно.
В отличие от Кивы, он уже справился с дрожью, будто разом позабыв о случившемся, и не сводил с нее глаз.
С нарастающей яростью Кива подалась вперед:
– Я избегаю тебя, потому что ты сам этого захотел!
– Я несколько дней пытался поговорить с тобой, ты же знаешь. Но так и не смог, к своей досаде, – возразил Джарен, и его спокойный тон противоречил сказанному. – Ты избегаешь меня, потому что боишься.
Кива свирепо взглянула на него:
– Не боюсь!
– Боишься. Ты несколько недель даже взглянуть на меня не могла.
Кива всплеснула руками; после всего случившегося она уже не находила в себе сил следить за словами.
– Да это ты на меня не смотрел! Ты сказал, что не хочешь иметь со мной ничего общего, вот я и послушалась!
– Я солгал.
Всего два слова заставили Киву замереть, а злость обратиться полной тишиной. Она всматривалась в его честное, открытое лицо. Потом запаниковала, твердо покачала головой, попятилась; сердце снова заколотилось.
– Неправда. Ты просто запутался. Ты… Ты меня ненавидишь.
Боль – сильная, несомненная боль – мелькнула на лице Джарена. Он медленно прикрыл глаза, а когда открыл снова, боль из взгляда никуда не делась.
– Я никогда не смог бы тебя возненавидеть, Кива.
Она вновь непреклонно покачала головой, ничего не желая слышать.
– Но ты ненавидишь. И это… Это правильно. Незачем притворяться, что это не так. После всего, что я сделала…
– И что же ты сделала? – спросил Джарен, делая шаг вперед.
Кива собралась ответить, но растеряла все слова. Он же точно знал, что именно она сделала.
– Я… Зулика… Тот вечер…
Джарен склонил голову набок.
– Ты отдала сестре амулет?
Кива подпрыгнула, и теперь уже ей пришлось прикрыть глаза, чтобы вспомнить опустошенное лицо Джарена и всю ложь, которую вывалила на нее сестра в Речной гостиной.
– Нет, – ответила она севшим голосом. –
